Владимир Чеботаев - Новороссия не сдается. Посвящается героям Новороссии, павшим и живым

– Из Харькова.

– Почти земеля, я из Донецка.

– Кто у вас командует армией? – спросил Дроздов.

– Вадим Бугаев.

Дроздов знал Бугаева, но не подал вида. Контрадмирал Бугаев служил начальником физподготовки российского флота. Среднего роста, с квадратной фигурой, как у борца, Бугаев обладал огромной силой, руками разгибал подкову и завязывал в узел металлический прут. Когда Артем после Сербии переехал в Город, Бугаев, который жил на одной с ним улице, первым пришел к нему в гости. Они сразу подружились, жизнерадостный Бугаев любил веселые компании, походы по горам, шашлыки.

– У меня отец из Донецка, мать из Полтавы, училась в Донецке, там и поженились. У нас в семье никто и никогда не делил себя на русских и украинцев. Знали мову, но всегда говорили на русском. Евромайданутые, придя к власти, сразу отменили закон о статусе русского языка, решили издать новый учебник «правдивой истории укроины за последние пять тысяч лет». В стране отменили все телевидение на русском, запретил продавать российские газеты, книги, показывать российские фильмы, спектакли. Достали нас своей дебилизацией-укроинизацией!

– Ничего, скоро начнем контрнаступление, погоним всю эту бандеровскую шваль до самого Львова, загоним в вонючие схроны, как крыс в норы! – Николай с силой ударил по поручню.

– У моей сестры муж Петр работал на железнодорожной станции на Полуострове. Туда ворвался отряд бандеровцев, хотели взорвать состав с нефтью, но Петр успел отогнать его в безопасное место. Так эти вурдалаки Петра и его помощника сожгли заживо… И при этом они кричат на всех углах, что они «эвропэйская нация»! Скажи, откуда в человеке столько жестокости и зла? …Куда смотрел бог, когда создавал человека по своему подобию?

– Бог тоже жестокий и злой, поэтому и человек получился таким.

Николай бросил на Дроздова заинтересованный взгляд.

– А как же Христос… возлюби ближнего и все такое…

– Фигура речи. Ты бы смог полюбить тех, кто сжег мужа твоей сестры?

Николай несколько секунд молчал, обдумывая слова Дроздова.

– Ты какой веры будешь?

– Я натурфилософ, – ответил Артем.

– Это что значит?

– Пока человек считает себя частью природы, в мире существует равновесие. Как только человек признает себя венцом творения, а к природе относится только как к ресурсам – равновесие нарушается.

– А-а-а-а, это что-то типа «зеленых», – усмехнулся Николай

– Типа того.

– А ты чем раньше занимался? – спросил Артем.

– Служил в Донецке в отряде «Беркут», начальником УВД у нас назначили одного тупорылого свидомого из Ровно. Он требовал, чтобы мы на работе разговаривали только на мове. Я послал его подальше, он грозил меня выгнать, я дал ему в морду и ушел. Друг у меня жил на Полуострове, предложил открыть здесь ресторан. Мы открыли кафе и ресторан, дела шли хорошо, а тут война. Мы с другом ушли в ополчение, он погиб во время боев.

Потапенко посмотрел на море:

– Я еще до начала войны чувствовал, что здесь будет горячо. Позвонил друзьям сослуживцам в Донецк предложил приехать как бы на отдых. Приехало человек сто хороших ребят. Когда началась война – мы создали свой батальон.

Потапенко замочал, посмотрел на море, плюнул в воду и продолжил.

– Я смотрю на весь этот бардак и думаю, куда подевались «щирые укроинцы», «певучие дивчата», борщ с пампушками. Нет их, кругом недобитая бандеровская сволочь и портреты хероев нации… Мы потеряли украину, мы позволили бандеровским гопникам установить в стране нацистские порядки. Вспомни, как все годы нэзалэжности укроинцы подпевали бандеровские песни, смеялись над анекдотами про клятых москалей. Мой дед громил укрофашистов из дивизии «СС Галичина», а мы молчали, когда они ставили у себя во Львове и Ровно памятники Бандере и Шухевичу, молчали, когда толпы свидомых укроинцев ходили по улицам городов с факелами и кричали «слава укроине». Они отменили 9 мая как день Победы и сделали его «днем москальской оккупации укроины». И это происходило в стране, по которой молохом прошла война. Вся свидомая интеллигэнция и деятели культуры молчали, а многие им аплодировали.

Я тебе так скажу, во всем этом бардаке виноваты мы сами. Мы сидели по своим хатам, ели борщ, пили горилку, смотрели футбол, а они готовились в лагерях, маршировали по улицам, проедали американские гранты. Мы думали, обойдется… нет, не обошлось. Сейчас мы расплачиваемся за свое молчание, пассивность и глупость. Мы просрали страну, она больше никогда не будет прежней не только в старых границах, но и потому что люди стали другими…