Алек Рейн - Алька. Огонёк

Разрушилось полжизни: выгнали с занятий, лишился друга.

А педагог наш по рисованию хороший мужик был, отходчивый. Приклеил голову Артемиде и сказал Вовке: «Скажи корешу своему, пусть приходит на занятия, ну, разбил не убил, дело житейское». Вовка мне передал, но, увы, больше не пришлось мне туда ходить. Жаль, мир потерял великого художника.

Из тех же времён помню такой странный эпизод. Захожу в конце учебного года в школьную библиотеку, чтобы взять на лето что-нибудь почитать, и вижу, сидят наш школьный библиотекарь вместе с учительницей младших классов, перед ними две кучи учебников «Родная речь», они берут из одной пачки по учебнику, открывают его на странице с фотографией Ленина и Сталина, сидящих на скамеечке в парке, и ножницами, очень аккуратно вырезают изображение Сталина и перекладывают книжку в другую пачку. Интересно было то, что на обратной стороне был текст, и в этом тексте образовалась дырка. Я спросил: «А зачем вы это делаете?». Они посмотрели на меня молча и продолжили. Такая вот примета времени. Еще год или два нам попадали в руки эти библиотечные книги с дырками.

Есть одно воспоминание очень, очень важное для меня. Здесь сделаю маленькое отступление, скажу, что я человек неверующий в общепринятом понимании. Я не верю в чудеса, творимые высшими существами, в божий промысел. Отчего это произошло? Я родился и вырос в семье атеистов, получил естественно-научное образование. При этом я понимаю, что существует множество загадок, которые человек не может объяснить, но знаю, что мир познаваем, мы находили и будем находить ответы на вопросы, поставленные нам природой, сделав очередной шаг в нашем познании мира, открыв следующую дверь в неведомое нам, мы начинаем постигать и решать новые задачи, о которых мы не знали и не представляли, что они перед нами возникнут. Но их решение приведёт нас к очередной закрытой двери, то есть мир и непознаваем, в смысле непознаваем до конца. Но чудес в нём нет, есть непознанное, которое мы иногда считаем чудом. Кто-то называет это чудо Богом. Поэтому мы и не можем доказать его наличие или его отсутствие. Одни просто верят в сияющую истину и стоят, склонив головы, перед её сиянием, другие верят в путь, который ведёт к истине, и идут к нему, кто-то всю жизнь, кто-то делает всего несколько маленьких шагов. Я из тех, кто верит в необходимость пути, и даже пытался чуть-чуть продвинуться по этой дороге, как преуспел, не мне судить.

Но при этом считаю, что все существующие канонические религии нужны, полезны и должны присутствовать в современной жизни людей. Причин тому множество, и перечислять их не вижу смысла, мне кажется, это понятно всем. У человека верующего есть ещё одна опора, посох, помогающий ему в его пути по тонкой тропинке жизни над бездной смерти (не помню, у кого прочитал, но образ хорош), есть свет в душе. Я был бы рад, ежели бы у меня в душе тоже тлела такая лампадка, но теперь ничего уже не исправить. Тем не менее я надеюсь, что и у людей религиозно беспристрастных, то есть неверующих тоже зачастую горит в сердце свой маленький огонёк, зажжённый любовью к родителям, близким, друзьям, музыке и книгам, науке и искусству, к хорошим людям, всему живому, к природе, к памяти своих предков. Любовью к Родине. Духовность и религиозность – это не синонимы, то есть это не одно и то же, несть числа примеров бездуховности людей, сугубо верующих, и наоборот, но это и не антонимы. Но в детстве я был юным ленинцем, воинствующим атеистом, и когда к нам приехала из деревни моя вторая бабушка, мама моей мамы баба Маша, я стал рьяно её перевоспитывать, доказывая, что Бога нет. Ходил за ней хвостом и всё долдонил, долдонил, что Бога нет, Бога нет, допёк окончательно. Баба Маша была не шибко грамотна, но в обращении деликатна, спокойна и явно не хотела обидеть меня, недотёпу, но и оскорбить свою веру согласием со мной не могла и однажды спокойно, с каким-то участием ко мне ответила: «Ну, у вас в Москве, может, Бога и нет, а у нас в деревне Бог есть», – в голосе её было столько спокойной уверенности в своей правоте, что мне даже не пришло в голову продолжать что-то доказывать. Интересная мысль, если задуматься.

В нашем районе, до переименования он назывался Дзержинским, было много заводов. Рано утром, часов в семь, они начинали подавать гудки о начале рабочего дня. Самым громким был гудок ближайшего к нам завода «Калибр», но он не был первым, они начинались где-то вдалеке, приближались, звучали со всех сторон, сливаясь и рассыпаясь, нарастая и стихая. Тут не поспишь, минут пятнадцать они от сна отгрызали, надо было вставать в школу. Когда их отменили в классе четвёртом или пятом, я был рад, да и стало как-то спокойнее. Мама, уже когда мне было лет тридцать, рассказывала, что гудки напоминали ей о войне, один из её страхов, когда мы были совсем маленькими, был такой – вот начнётся война, а как я с вами двумя успею до метро добежать? В случае войны, а предполагалась она уже с Америкой, все станции метрополитена становились основным укрытием от атомной бомбы.