Сергей Логвинов - Пост сдал!

– Это что такое?

– Хулиганы.

– А кто именно?

– Не знаю!

И тут Нину опять прорвало, она упала в подушку и, икая, затвердила своё «ненавижу». Спина тряслась, руки закрывали лицо, сквозь пальцы текли слёзы.

Её мама стояла в растерянности. Она работала маляршей на судостроительном заводе, и растрогать её было нереально вообще никогда и никому. Такая женщина-агрегат, Нонна Мордюкова шахтёрского периода. Статуя незыблемости, оплота и покоя.

– На тебе десять рублей, иди купи болонку, – отчеканила мать.

К слову сказать, мы за комнату платили пятнашку. Это были большие деньги. Моя мама получала сотню на руки.

Нина перестала плакать, оторвалась от горя. Но радости на лице не было. Мать развернулась и ушла на кухню готовить ужин.

Я сидел с Ниной на кровати и молчал. Радость за болонку была какая-то ненастоящая. Вчера мы бы с ней на ушах стояли от радости, а сейчас болонка казалась какой-то хренью.

– Нина, так что случилось-то?

– Я после школы дождалась, когда он будет выходить, и пошла впереди, чтобы он видел. Он с друзьями шёл, они мне всякое обидное кричали.

– А он?

– Он ничего не говорил. Он достал рогатку и выстрелил мне вот сюда алюминиевой шпулькой. Так больно было! Я чуть не закричала. Но обернулась, улыбнулась ему и сказала: «Не больно!» Это уже у подъезда почти было. Еле дошла, так жгло, что с трудом ногу переставляла. А как вошла в подъезд, сразу заплакала.

– И что теперь?

– Завтра утром посмотрю, как ему не стыдно будет из подъезда в школу выходить.

Но утром она не пришла на наблюдательный пункт в нашу комнату.

Болонку так и не купили. Нина, подумав, отказалась от подарка. Её мама взяла червонец, положила в небольшую картонную коробку и сказала:

– Это твои деньги. Не потрать их на ерунду.

Так Нина стала ещё и самой богатой девочкой школы. А может, и района.

Через несколько дней Нина протиснулась в комнату:

– Серёжа, идём в кладовку, я тебе что покажу!

Я быстро оделся и побежал по коридору к кладовке. Нина сидела на кровати и держала в руках какой-то мохнатый бумажный ком.

– Ну как, похоже?

Я вгляделся: на меня смотрела морда болонки, сделанная из тонких полосок бумаги. Вот прям как настоящая! И глаза-бусинки пришиты были. И язык алый торчал лопаткой.

– Ух ты! А как ты сделала?

Я подошёл поближе и обомлел: морда собаки была собрана из тех самых полосок, которые Нина тогда нарвала и которые я убрал под кровать, чтоб мама не нашла и не задавала лишних вопросов.

Сквозь бумажную мохнатость на меня смотрел хулиган Саша. То одним глазом, то всем лицом, то просто силуэтом. Везде виднелись то руки, то ноги, то плечи, то гитара.

Нина в этот день была весёлой и смеялась. Красивая взрослая женщина, пережившая предательство.

Вечером мы сидели на её кровати, Нина делала уроки и болтала вслух всякую чепуху. Саша ушёл в прошлое, теперь она с девочками выращивает в теплице какой-то пион, и скоро его повезут на конкурс. Круглые буквы аккуратно ложились на тетрадный листок. Нина была отличницей и всё делала очень красиво. Моим почерком можно было только на заборах писать – у меня никогда слова не помещались в строку. Доходили до полей и расплющивались, как пионерский поезд, налетевший на БАМ.

Девичью болтовню прервала радиоточка:

– А сейчас по многочисленным заявкам в нашем эфире звучит песня «Позови меня на свадьбу».

Зазвенели инструменты, певица запела про любовь.

Буквы на тетрадном листке замедлили свой бег. Рука перестала метать бисер.

«Видно, просто не дождались мы любви», – тянул голос из пластмассовой коробочки.

– Саша-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а! – Нина выронила ручку и, схватив подушку в охапку, заревела в неё в полный голос. Истошно, как на похоронах.

Она рыдала и стонала, то отрывая голову, чтобы набрать воздуха, то опять обрушивая своё горе в пух и перья.

Я незаметно слез с кровати и тихонько вышел, оставив дверь открытой.

В конце коридора у тумбочки с телефонным аппаратом сидела мама Нины с поджатыми строгими губами, хаотично поправляя на себе передник.

Наши взгляды встретились. Я впервые увидел в её железобетонных глазах навернувшиеся слёзы. Она отвернулась. А я тихо зашёл в свою комнату.

Наверное, все девочки так выходят из детства. Бедные. А потом им ещё и рожать. Пойду-ка я пива куплю.

Однажды я видел содержимое дамской сумочки.

Это было настолько внезапно, что я до сих пор уверен, что стал соучастником преступления.