Константин Крюгер - Озорные мужские рассказки

Тогда я впервые столкнулся с представителями неведомой прослойки «иноспецов» – советских работяг с незапятнанной биографией и безупречным послужным списком, допущенных к различным видам созидательного труда в развивающихся дружественных странах. Отец Виталия трудился буровым мастером в Татарии, когда выпала замечательная трёхлетняя командировка в тогда ещё шахский Иран. После возвращения на заработанные чеки-сертификаты он приобрёл половину дома в закрытом посёлке «Северный» сразу за Москвой. И в нём же устроился трудиться на градообразующей Северной водопроводной станции.

Дебютный визит в родительские владения Виталия потряс донельзя. Поселение такого идеального, нехарактерного даже для Москвы, порядка я никогда воочию не наблюдал. Изредка что-то похожее промелькивало в иностранных фильмах. Ровные ряды одинаковых двухэтажных кирпичных домов с аккуратными палисадниками располагались в строгом порядке внутри огороженной территории. Входы с противоположных фасадов вели в отдельные двухуровневые квартиры, где в первом этаже размещались туалет, кухня и столовая, а на втором – гостиная и спальня с примыкающей полноценной ванной комнатой. К тому моменту похожих апартаментов я даже в кино не видел.

Необходимое отступление. В подзабытые времена развитого социализма в силу тотальной изоляции страны «железным занавесом», практически весь спектр «достижений загнивающего капитализма» находился по ту сторону «Берлинской стены». И, если ныне большинство явлений зарубежной действительности для нашего современника кажется обыденным, то в далекие 80-е годы для рядового советского гражданина, видевшего Запад глазами Сенкевича, представляло совершенную загадку.

Внутри диковинный и неведомый тогда таунхаус изобиловал привозными предметами роскоши, но тяга к драгметаллу превалировала. Где только возможно стояли, висели, лежали золотые безделушки, кольца, броши, большая часть с красиво ограненными камнями. «Мама и тётя очень любят всякие побрякушки!», – смущённо произнёс Виталик, заметив мой недоумевающий взгляд.

Как я понял существенно позже, у старших родственниц любовь к «изделиям из презренного металла» переросла в весьма прибыльное занятие. Сфера их деятельности представлялась мне полу-уголовной. Обзаведясь широким кругом знакомств в среде выездного пролетариата, обе дамы активно спекулировали украшениями из «жёлтых» сплавов. При редких встречах я всегда поражался их умению любую затронутую тему немедленно переводить в материальную плоскость – подобные торгашки «до мозга костей» мне прежде не встречались даже в сфере обслуживания. Виталька, на удивление, совершенно не впитал «с молоком матери» тягу к накопительству и наживе, а наоборот, казался абсолютным бессеребренником. Людмила регулярно его «пилила» за неумение грамотно использовать предоставляющиеся обширные возможности. И, правда, на фоне прагматичной и деловитой супруги молодой муж смотрелся безвредным ласковым телком, невзирая на представительную форменную стать.

Вскоре Виталик с Людкой, мы с Галкой и наши друзья, стюард Валерка «Беня» с подругой и коллегой – бортпроводницей Натальей, стали много времени проводить вместе. Очередной Новый Год встречали у молодых на Ленинградке, и именно тогда я в первый раз увидел спортивную соседку с кавалером. Сразу бросалось в глаза, что крупная белоруска явно доминирует в собирающейся пожениться паре. Непривычно короткая стрижка и решительные жесты, а также широкий разворот плеч и узкие бедра придавали ей весьма мужеподобный вид. Даже рядом с крепким и рослым молодым человеком деваха выглядела богатыршей.

Сразу же на память пришла единственная встреча с легендой отечественного баскетбола Ульяной Семёновой. Отцу моей коллеги, Зам. Министра была положена госдача в Серебряном Бору. В заповедной зелёной зоне на берегу Москвы-реки располагались строго охраняемые посольские и всевозможные ведомственные «фазенды». И там же на одном из участков «тёмный» магазинчик, вход в который открывали номерные пропуска, снабжал «слуг народа» различными дефицитными деликатесами по смешным ценам. Уже в марте месяце в нём появлялась первая клубника, которой к изумлению тёщи я эпизодически баловал любимую жену. Стоя в короткой очереди к заветному прилавку, я внезапно почувствовал движение над головой: женщина-великан с резкими мужскими чертами лица в привычной позе считала мелочь. Ладонь согнутой в локте руки находилась как раз у меня над макушкой. Бросив взгляд вниз, я очумел окончательно – мои ступни в штиблетах 43-го размера выглядели миниатюрными ножками китаянки на фоне её растоптанных кроссовок запредельных габаритов.