Зиновий Коган - Вкус жизни и свободы. Сборник рассказов

И снова побежали по стеклянному коридору. Друзья улыбались и махали им.

– Ваши документы, – пограничник сверил фотографии. – Вам надо подождать.

– Чего? – зарычал красный и взмокший Лев

– Просто подождать.

– Но что происходит? Скажите нам, пожалуйста, в чем дело? Если самолет улетел, мы должны что-то предпринять.

– Ждите.

Около ворот деревенские зеленые лавочки. У Льва и Ани возникла одна и та же мысль: причина, по которой их пропустили через паспортный контроль, была в том, чтобы отделить их от друзей. Они решат, что Фалькнеры уже сели в самолет, и разъедутся домой. Теперь их арестуют без свидетелей.

Прошло 15 минут. Аня не выдержала. Встала и подошла к пограничнику, который проверял их визы.

– Самолет улетел?

Он посмотрел на нее и задумчиво ответил.

– Скоро все придут.

– Кто скоро придет?

– Пассажиры.

– Что вы имеете в виду?

– Погода не летная. Вернитесь в зал ожидания.

– Вы уверены?

– Да-а, – кивнул пограничник.

Фалькнеры прошли обратно по тому же коридору. Они увидели, что шел дождь, но рейсы не откладываются из-за этого.

Они вернулись в зал ожидания. Наметанным взглядом заметили людей в штатском, которые переговаривались с Лазарем Хейфецем у буфета, где он пожирал очередную порцию сарделек. Эта старая сволочь приветствовала их с сарделькой на вилке.

– Это что у дяди на сосиске – какашка?– спросила Маша.

– Он так любит, – вдруг улыбнулась Аня.

Они молча присели на стулья. Лев решил проверить документы.

– Я потерял билеты.

– Посмотри еще раз.

– Но, Аня, я помню, я аккуратно сложил их сюда. А теперь смотри. Вот визы. Вот твой диплом, вот мой. Все тут! А билетов нет!

– Но они же не могли просто исчезнуть!

– Слушай, если они собираются нас выпустить, то они и без билетов сделают это! Кстати, тебе надо сходить к столу информации, может кто-нибудь нашел их! – сказала Аня.

Женщина в справочной наотрез отказалась помогать Льву искать билеты. Он долго пытался убедить ее помочь им – она ведь могла объявить о потере – но она выставила его. Наконец другая женщина, сидящая в этой же комнате, спросила.

– А почему вы не пришли за ними?

Это была та, что забрала у них билеты, чтобы отменить их регистрацию. Она могла просто вернуться к ним и отдать билеты, но ей не было до них никакого дела.

Лев получил билеты, но не было уверенности, что они улетят. Пять часов пролетели, как пять минут. Ну, помните песенку про «пять минут»? И снова прохождение паспортного контроля.

– Пассажиры рейса на Вену, пройдите к выходу!

На этот раз они вошли в автобус к самолету. Он остановился перед трапом, но двери автобуса не открылись. Лев пожалел, что не показал жест из двух рук суке Лазарю и его «сардельке с говном».

– Почему нас не выпускают?

– Ждем, – объявил водитель.

Фалькнер покраснел и взмок от внезапного удушья. Так можно и «коньки откинуть». Ну не хочет, Левчик, Россия тебя отпускать – все же Родина-мать.

Прошло 20 минут, и прибыл пограничник. Пассажиры вышли наружу. Когда проверка закончилась, Фалькнеры очень удивились тому, что они поднялись в самолет.

Сорок минут двигатели молчали.

– Простите, – объявила стюардесса. – Вам всем придется покинуть самолет.

– Наверное, забыли Лазаря Хейфеца. Он же мой личный топтун был в Союзе. Как же без него, – прошептал Лев.

– Заправить самолет забыли?

– Все выходят из самолета.

Фалькнеры вместе с другими пассажирами прошли по уже ставшему родным стеклянному коридору. Где сука Лазарь?

– О, папа, этот дядя тебе машет сосиской! – засмеялась Маша и помахала Лазарю куклой.

– Не позорь куклу, – прошептала Аня.

– Вот ведь как – все провожающие ушли, а Лазарь остался: «верный друг» – и та последняя сволочь, – ухмыльнулся Фалькнер.

Было около пяти часов дня. Маша выдержала бессонную ночь и почти ничего не ела со вчерашнего дня. А у Льва и Ани не было денег – рубли они раздали.

– У тебя есть сувенирные монеты, – напомнила Аня.

Им разрешили взять 5 штук, посвященных Революции.

– О, точно! Слава Революции!

Как только они устроились за столом напротив Лазаря Хейфеца, по громкоговорителю объявили: «Начинается посадка на Вену».

Они схватили сыр и хлеб, и побежали на посадку, как актеры, репетирующие сцену проводов.

В Вене была солнечная погода.

17 апреля 1975 года в день Пэсах на улице Киева

трое еврейских парней изрезали друг друга