Елена Игнатьева - Где живет счастье в эпоху Инстаграма

Перед отъездом в Россию я написала Рону свой адрес на листке бумаги крупными буквами, чтобы он мог копировать непонятные и непроизносимые слова. Мы договорились писать друг другу письма, и писали! Но однажды, по прошествии полугода, я увидела в своем почтовом ящике письмо из Америки от незнакомого человека. Написанный моею собственной рукой и оставленный Рону адрес, был скопирован на факсе и приклеен к конверту прозрачным скотчем. Внутри лежал лист плотной, голубой, с водяными разводами и вензелем бумаги с напечатанным на ней текстом.

Отправителя звали Мартин. Это был мужчина средних лет с внешностью Ричарда Гира – к письму были приложены несколько фотографий. Преамбула не укладывалась ни в какие ворота. Мартин писал, что увидел меня полгода назад на одной из встреч комьюнити городского бизнеса и с тех пор не может забыть. У него есть небольшой, но доходный бизнес в сфере недвижимости, дом в городе, большой дом на берегу океана. Он был женат, теперь разведен, дети взрослые, с бывшей женой добрые отношения. Но самое главное в его жизни – это творчество. Он поэт и композитор, пишет песни и просто музыку. Одну из его песен исполняла группа Eagles, в этой группе пел его самый близкий друг Тимоти. В загородном доме у него собственная звукозаписывающая студия, и вообще этот дом прекрасен: мало того, что он стоит на возвышенности с прекрасным видом на Тихий океан, так еще в спальне стеклянная крыша, которую можно открывать, встречая лучи солнца. На одной из фото Мартин стоял спиной к снимающему, на обрыве, на берегу океана, с раскинутыми руками счастливого (это было понятно даже со спины), готового взмыть ввысь человека…

О чем подумала 23-летняя девочка в тот момент? Думаю, вы не угадали… Я подумала: «Что ему от меня нужно?» Ну вот, в самом деле, я здесь, в Ростове, он там, на западе Америки. Да, я там уже успела побывать, но предложение учиться в местном университете и даже в Колумбийском университете в Нью-Йорке меня не зацепило. Мне хотелось домой, в Россию, к моей семье. Это была сущая правда, без кокетства и лукавства. У меня есть очень хорошее качество: мне хорошо там, где я есть, рядом с близкими. В любом месте я умею сделать жизнь интересной и содержательной. Поэтому меня редко тянет куда-то в неведомые страны, в особенности если я не знаю, что меня там ждет. Они как-то сами, независимо от моих желаний, случались и случаются в моей жизни. Я показала письмо родителям – они насторожились, подругам – те дружно сказали, что я несусветная дура, и посадили писать ответ свалившемуся с неба принцу. Прежде всего, я узнала откуда у него мой адрес, написанный моей же рукой. Почему-то не верилось, что он получил его от Рона. Я не ошиблась, Рон моим адресом не торговал. Получив отказ банкира, Мартин каким-то образом упросил его секретаршу, милую, улыбчивую женщину, дать копию адреса.

Мы начали переписываться. Постепенно я расслабилась, и мое недоверие стало отступать. Обычно сначала я получала факс письма благодаря близости к современному средству связи. Через пару недель поспевало само письмо на красивой бумаге с водяными знаками, с вензелем вверху. Я отправила Мартину пару своих свежих фотографий, и теперь он мог любоваться мной, глядя на них, а не только держать мой образ в памяти или, с его же слов, рассматривать оставшиеся после американских интервью газетные вырезки. Что касается меня, я всячески пресекала его попытки виртуальных объяснений. Они казались мне странными и бесперспективными фантазиями: хочешь общаться – давай общаться, без надежд и обещаний. Мне было интересно продолжать узнавать другую жизнь, ведь в 90-е русские и американцы все еще были людьми с разных планет.

В следующие несколько месяцев моя жизнь невероятно ускорилась. Во-первых, я влюбилась, искренне и, как тогда казалось, навсегда. А как еще можно влюбиться в 20 лет?! Это чувство настолько захватило меня, что переписываться с другим мужчиной, пусть даже которого я не знаю, но которому я, пусть даже гипотетически, нравлюсь, я считала невозможным. Чувства были взаимно сильными и всепоглощающими, и я прекратила отвечать на письма из Америки.

Во-вторых, летом в Россию приехал Рои с женой. Мы встретились с ними в Питере, потом вместе приехали в Москву. Там я узнала, что каким-то чудом прошла невероятный конкурс и через пару месяцев уеду учиться в Лондонскую школу экономики, имея полное финансирование обучения, проживания, да еще и стипендию. Верилось в это с трудом, но почему-то Лондон меня не так страшил, как Америка. Может, он просто был ближе?