Дарья Эпштейн - Ведьма. Рассказ

– Эй, минутку!

На этот раз это была высокая, худая девушка с идеально заштукатуренным длинноносым лицом.

– Так ты ведьма? – спросила она.

О, ну надо же.

– Я не ведьма. – голосом Морган можно было рубить дрова. – И моя бабушка – не ведьма. Она консультант по вопросам эзотерики. Да, я знаю, что способности передаются через поколение, и нет, мне ничего не передалось. Я не умею гадать по руке, у меня нет Таро, и как вызывать духов я тоже не в курсе. Еще вопросы есть? Нет? Прекрасно.

Морган схватила Толика и потащила его дальше по коридору, пока Носатая не пришла в себя.

– Впечатляет. – сказал Танюхин голос откуда-то сбоку.

– Большая практика. – буркнула Морган. – Кто это такая?

– Нелли. Директорская дочка. – ответил Толик. – В основном безвредна.

– В основном?

– Ну, на самом деле та еще заноза в заднице… – признала Танюха – Мы пришли. Занимайте столик, я займу очередь. Будем есть и сплетничать.

– Ну, и как ты там?

Мамин голос звучал из трубки, будто из другого измерения. Морган вздохнула. Как? Все нормально, если не считать того, что кое-кто из класса почти между собой называет ее ведьмой и при любом удобном случае пытается развести на погадать. Те, кто не называют, правда, тоже пытаются, но как-то более… дружелюбно, что ли. Нелли, носатая заноза в заднице, твердо вознамерилась стать ее личной занозой. Рози пригласила в гости, ведь «моя бабушка когда-то была подругой твоей бабушки, и она хотела с тобой познакомиться, и она почти никуда не выходит, и, ну пожалуйста…» Но это были мелочи. Самым худшим было другое. Она нашла фотоальбом. Это был ее десятый день рождения, и она сияла так, что даже теперь, глядя на фотографии, приходилось жмуриться. На ней было яркое зеленое платье, сшитое по взрослому фасону, и огромный зеленый бант. В руках она держала только что подаренную блокфлейту в вышитом чехле. А рядом стояла бабушка. И тоже сияла. Это бабушка придумала и сшила для Морган платье. И прическу тоже ей делала она. Девушка помнила, как бабушка осторожно перебирала жесткие и непослушные волосы, брызгала на них мятной водой и приговаривала: «Никогда не стригись коротко. Будешь мучиться, будешь материться, расческу сломаешь, но не стригись. Не поддавайся на провокации». Шесть лет. Шесть лет от нее не было вестей. Морган захлопнула альбом и убрала подальше. Телефонная трубка ждала.

– По большому счету, вполне сносно, – ответила Морган.

Дом был очень большим. Когда-то старик Вайцховски строил его так, чтобы в нем могли жить, не мешая друг другу, его дети и внуки. Большая кухня с деревянной мебелью полнилась голосами и запахами, которые хватали за нос и тащили к столу и голодных, и сытых. Здесь в любое время суток были люди – готовили, болтали, смеялись, плакали или просто молча сидели рядом и смотрели, как в духовке румянится пирог. Гостиная тоже была, но ей редко пользовались по прямому назначению. Домашние называли ее Тихой комнатой, потому что здесь после обеда отдыхали старики. Комнату переименовали в Кошачью, когда маленькая Мара притащила домой толстую трехцветную кошку. Трехцветные счастье приносят, сказала девочка. Вскоре кошка принесла шестерых котят. Страшненьких, несуразно пятнистых, и, как выяснилось позже, очень шустрых. В течение двух недель кошки завладели обоими креслами, а затем и гостиной, и на всякого, кому взбредало в голову туда заглянуть, взирали с королевским высокомерием.

– Вышвырну всех вон! – ворчал старик Вайцховски – Вот подрастут, и вышвырну к чертовой матери!

Получилось по-другому. Пятерых котят разобрали соседи, друзья и дальние родственники, а оставшийся, самый озорной, ушел сам. В доме воцарилась тишина, и гостиная снова перешла во владение стариков. Грозный дед Вайцховски, как и раньше, после обеда занимал свое любимое кресло-качалку. Он то хватался за книги, то принимался раскачиваться, глядя в стену и вроде бы погрузившись в раздумья, пока, наконец, не вскакивал и не отправлялся бродить по дому. В его жизни чего-то не хватало. И вот, однажды, когда вся семья собралась за столом, он, грозно и немного смущенно покашливая, произнес:

– А почему бы нам – кхм-кхм! – не завести кота? Муська, кажись, скучает.

Домочадцы переглянулись, и, пряча улыбки в тарелки, дружно закивали. Так в доме появился наглый полосатый котище.

Когда через тридцать пять лет Марианна Вайцховски вернулась в город, дом практически развалился. Она выбросила старую мебель, оборудовала себе закуток для «эзотерических консультаций» и начала приводить все в порядок. Несмотря на стабильный доход, денег катастрофически не хватало. Тогда Марианна поставила в Кошачей гостиной кровать, откопала на чердаке два старых кресла и пустила постояльца.