Филипп Хорват - Необыкновенный паззл

– Хозяин злой, – ответствовал генно-модифицированный продукт из пробирки, горько вздыхая.

В таких вот примерно диалогах коротали дорожное время друзья, подходя к Тетищево.

Которое уже вставало в полной своей определённости из вечерней летней гари и дымки. Раскидывались перед ними громады бесчисленных гипермаркетов и торговых площадей с дилерскими центрами авто-сетей, возникали из ниоткуда рекламные щиты с улыбающимися хохлушками и очертаниями Крыма, который был всё ещё не наш, а их. Перемежалось это добро гигантскими бессмысленными тушами промышленных зон, которые давно уже бездействовали, хотя кое-где и теплилась тут арендная жизнь. Возникали, наконец, первые жилые контуры: частный сектор, затем однообразные районы хрущоб, потом – облупленных сталинок, явно намекающих на то, что центр близко.

И вот, горделиво разливаясь в мегафон о завтрашнем будущем представлении на майданчике, вступают Искандер с Горемыкой на главную улицу, распугивая необычными своими фигурами стайки бродячих собак и местных, брызгающих по сторонам, девиц.

Важно шествуют они к центральной площади, где среди бетонных фонтанов со струями вверх возвышается монументальная фигура Тараса Шевченко. И тут же, в сторонке, трепещет жёлто-голубым прапором героический мемориал в честь погибших когда-то Героев Небесной сотни – люди помнят, что заметно по свежим цветам.

Присаживается отдохнуть татарин, дав испить своему другу не очень чистой воды из фонтана. Поглядывает по сторонам, примеривается – что к чему в этом Тетищево есть примечательного. Ничего, впрочем, не было, – сплошная провинциальная серость и откровенная пропылённая дрянь с шумно затихающим на вечер базарчиком за памятником великого поэта.

Но только разве ж дадут спокойно посидеть человеку с дороги в этом самом Тетищево? Тут же вырастает неподалёку из ниоткуда строгий, американского вида полицейский бобик. Да вот только вылазят оттуда вовсе не шерифы в ковбойских шляпах со звёздами в полгруди, а самые настоящие наши, украинские менты. Один – жирный потеющий карапуз, второй – длинный, сухой, жердью небеса подпирающий детина.

Оба, конечно же, с ленивой деловитостью подползают к Искандеру, козыряют под фуражку:

– Здоровеньки булы, хромадянин. Вы звидки и с якой метою к нам изволили прибыть?

Искандер тяжело вздыхает и косит взглядом на нагрудный значок карапуза:

– Ну, чего вам от меня нужно, пане полицаи? Я как будто вам сепаратист какой-то. Путешественник я, изучаю пути-дороги и города. Людей радую к тому же – единорогом вон своим. Приходите завтра на майданчик, будет шоу, вам даже места в первых рядах организую, как важным членам справедливого и социального общества.

Полицаи тут непреклонны:

– Шо нам твоё шоу? Ты удостоверение образины своей предоставь, там и побалакаем. Або ты не хромадянин Украйны?

– Громадянин-то я громодянин, но только громадянин мира, в целом, так сказать… Нету паспорта, потерял. И что с того, расстреляете теперь?

Тут жердь схватывается рукой за затылок, кислит лицо своё лимоном и огорчённо цокает:

– Ну, раз паспорта нема, значить есть два альтернативных вариантив… Один поганый, другой – взаимовыгодный…

Татарин снова тяжко вздыхает, прихлопывает себя по брючине.

– Сколько?

Карапуз цыркает зубом, улыбается и азартно подмигивает своему товарищу:

– Допустим… эээ… триста? Пойдёт?

– Не, не пойдёт, – тоскливится Искандер. – Давай двести?

– А давай, – неожиданно легко и просто соглашаются в унисон полицаи.

Искандер присвистывает в сторону тусующего поодаль Горемыки, и тот печально приближается. Порывшись в складках цветастой попоны, татарин достаёт тощий кошель и вытаскивает из него пару бумажек.

Эти самые бумажки тут же растворяются в широкой карманине карапуза, а жердь широко, притворно зевает, делая вид, что полностью отсутствует при сцене.

– Педерастам бой, – с глубокомысленным видом ответствует Горемыка, подёргивая рогом.

Тут же вскидывается карапуз, посурьезнев лицом:

– Так, а шо це таке? Дуже дивна тварина, я такив не бачив евщё… И також без паспорта небось?

Тут уж Искандер не выдерживает, вскипает спичкой мгновенной:

– Очнись, нелюдь. Это чудо лабораторное, гибрид, между прочим. Лошадина разумная, всё понимает. Так какой тебе на него ещё паспорт нужен-то?

Полицай усердно сиропит брови, но видно, что запал уж его прошёл, ему просто скучно становится.

– Но-но-но, ты тут давай без супротивления… Шоу мени не трэба твоего. Це лохам впихуй про разум. Вы свободны, хромадяне, бильше не затримуем.