Елена Есакова - Непростые истории 5. Тайны ночных улиц

– Ну-у-у… – неопределенно протянула Рита.

Когда-то бабушка спрашивала так каждый вечер. Девочка, не сомневаясь ни минуты, отвечала «да, бабуль!» и скорее бежала в постель. Бабушка тогда садилась у её кровати на мягкий малиновый пуфик и рассказывала странные сказки, которые никогда не повторялись. Про королеву старого дома и морщинистых карликов, её верных слуг. Про падших ангелов и заблудившиеся души. Про то, что со смертью заканчивается далеко не всё.

Рита поморщилась. Нет, серьёзно, как отвечать на дурацкий вопрос? Хорошая девочка… Не хуже многих, между прочим.

– Бабуль, как ты тут? Может помочь чем? – увильнула она от ответа. – Я ведь на пару дней только. Дела, понимаешь…

– Городские живут для дел, будто и не живут вовсе, – непонятно согласилась старуха. – Идём, накормлю сначала, а потом поглядим, к чему тебя можно приспособить.

***

Маникюр к чёрту, и стразик с ногтя потерялся. Гадские мозоли…

Рита обессиленно упала в траву. Светлые модно-рваные джинсы всё равно не спасти, как и милые белые кедики. Месить тяжёлой тяпкой комки серо-жёлтой земли – менее интеллектуального занятия и придумать сложно! Двадцать первый век на дворе… И деваться-то некуда, сама вызвалась помогать. Загорать на лужайке под взглядом бледно-голубых бабушкиных глаз было решительно невозможно. А в детстве Риту все эти сельхозработы почему-то не угнетали. Ничего удивительного, чем же ещё заниматься в деревне ребёнку без интернета?

Девушка раздражённо отогнала от лица назойливую муху. Кстати, о мухах. Что-то их много. Если учесть, что из возможных водных процедур в перспективе намечается только обливание из лейки… Да что ж такое-то! Рита повернулась на зудящий звук и заглянула под куст. Лучше бы она этого не делала.

При жизни пёс был обыкновенной жёлто-бурой дворнягой. Пока его практически не разорвали на две половинки… Кто мог проделать с собакой такое? Монстр из зарослей борщевика? Саблезубый тигр на просторах Ленобласти? По оскаленной перекошенной морде медленно ползла зелёная муха. В тусклых вывернутых наружу потрохах копошились белёсые черви. Обглоданная до кости, вывернутая из сустава, передняя лапа торчала из травы как палка. С порывом ветра волной накатил отвратительный запах.

До Риты дошло, наконец, осознание увиденного. Взвизгнув, она перекатилась на четвереньки и вскочила. Так, хватит с неё деревни.

Девушка успела сделать всего несколько шагов, когда над её головой пронеслась огромная крылатая тень. Рита инстинктивно пригнулась, закрываясь руками, и ошеломлённо выглядывая из-под локтя. Крупная чёрно-серая ворона разворачивалась на правое крыло, заходя в вираж для следующей атаки. Птица пикировала молча и сосредоточенно. Девушка бросилась к дому со всех ног. Так это воронёнка она случайно… Как шквальным ветром рвануло сверху. Вороньи когти чиркнули по вскинутой руке, запутались в растрепавшихся волосах и вырвали приличный клок. Рита ввалилась на веранду и захлопнула дверь. Тоненько звякнули разноцветные стёклышки в ромбовидных оконных сотах.

В кресле-качалке сидела окровавленная старуха. На неё будто целое ведро сверху выплеснули. Девушка вцепилась рукой в косяк и тоненько заскулила, не в силах отвести взгляда от неподвижной фигуры.

– Что это ты? Перетрудилась? Быстро, – холодно молвила бабушка и оттолкнулась ногой. Кресло-качалка скрипнула, и старуху залило синеватыми отблесками, превратив на миг в ожившего зомби. Цветные стёкла! Рита задышала как рыба, вытащенная из воды.

– Я вспомнила! Мне срочно надо домой! Когда маршрутка в город идёт?

– Когда идёт не знаю, а по расписанию завтра утром. Только она о том расписании не догадывается, живёт себе как хочет. Ты дома, внучка, – бабушка снова качнулась. Окровавленная-зомби-окровавленная-зомби. – Куда ты на ночь глядя собралась? Темнеет уже. Сейчас гроза начнётся.

Рита быстро глянула сквозь единственное обыкновенное стекло. И верно – тяжёлая чёрно-синяя туча наползала на крышу дома, подминая клубящимся брюхом вечернее небо. Ветер рвал кусты. Мимо веранды пролетел пакет, сушившийся на заборе. Хлопнул, будто крыльями, и сгинул в темноте. Делать нечего, придётся ночевать.

В старом доме существовало много-много правил. Нельзя бегать по длинному коридору. Нельзя скакать и топать. Нельзя кататься по перилам лестницы со второго этажа, залезать на чердак и – ни в коем случае! – в подвал. Хорошие девочки ничего такого не делают. Они моют руки и ужинают, постелив на колени салфетку. Не следует при этом, захлебываясь от впечатлений, кричать: «На лопухе такой жук огромный сидел, бабуль!». Послушные девочки молчат за ужином. Соблюдают правила старого дома. И тогда их никто не тронет.