Яков Пятигорский - Вторая

Он имел в виду ту досадную ошибку, которую допустила Судьба (Провидение, Фатум, Нечто), забрав у него друзей ради абсолютно его не устраивающего вплетения их судеб в абсолютно его не устраивающий мировой план – который, как известно, ни к чему хорошему не ведет.

А ночью он пришел к площади, вооруженный лопатой, поднял крышку люка, и стал выкапывать песок…

В соседнем городке рухнул подрытый со всех сторон Ленин. Перестройка входила в зенит. Наших героев это не интересовало, потому что их не интересовали чужие судьбы – оттого они и стали нашими героями.

Так начиналась великая битва у Лысых Пирамид.

Две армии выстроились друг против друга, воины ждали сигнала к бою. Гуантамок завершил осмотр войска, дал последние указания офицерам и поднялся на возвышенность, чтобы подать сигнал к атаке.

Он взглянул на вражескую армию – лес знамен, боевых перьев, вздернутых копий… Что-то еще, какое-то невидимое оружие скрывалось в гуще вражеского войска – Гуантамок никак не мог понять, что это.

Командиры с тревогой поглядывали в сторону своего начальника, нервно сжимая рукояти мечей. Воины переминались с ноги на ногу.

Из-за Пирамид показался краешек солнца. С испугом главнокомандующий смотрел на него – то был злой свет.

С усилием он отогнал непонятные, непрошеные мысли.

«Что-то не то происходит. Но что?»

Он вспомнил: нынче утром…

Нынче утром в окружении своих офицеров он шагал по желтым плитам центральной площади Чезилитлана – столицы империи, жемчужины в ожерелье городов, любимого дитя Чичелькоятля.

Широкая площадь была окружена светлыми дворцами – их резные фасады были украшены золотой инкрустацией. Днем площадь превращалась в огромный рынок. Сюда съезжался люд со всей империи. От обилия запахов кружилась голова. От густого шума глохли уши.

Воины шли на войну. Толпу гипнотизировала боевая раскраска, слепило сверкавшее на солнце оружие.

Народ расступился, освобождая дорогу. Увеселительные аттракционы и прилавки были растащены в стороны. Толпа провожала солдат криками, хлопками в ладоши, свистом, барабанным боем.

Какая-то женщина выскочила из толпы и побежала прямо к Гуантамоку. Он остановился. Офицеры схватились за оружие.

Женщина была молода, но выглядела дряхлой старухой. Кожа ее была сморщена, редкие волосы свешивались длинными грязными прядями. Лохмотья еле прикрывали тощее тело.

– Ах, вот ты где, негодный мальчишка! – закричала она на главного военачальника империи. – Все утро тебя ищу! – она размахивала руками у самого лица Гуантамока, норовя отвесить ему пощечину. – Ты собрал милостыню? Опять нет? Твой маленький братик не ел уже целых два дня! Ты хочешь, чтобы он умер с голоду?

Толпа ахнула.

Все знали эту женщину. Она жила на улице, рядом с площадью, спала на земле и во сне пела песни на неведомых языках.

Женщина эта была безумной уже давно, с той поры, как умер ее младенец.

Рыночным торговцам и храмовым служкам иногда приходилось насильно кормить ее, потому что сама она никогда не ела – прятала пищу для своего ребенка.

И она все время искала его. Искала, искала…

А сегодня нашла.

Это произошло на глазах у всех. И это был очень плохой знак.

Один из офицеров выхватил свой меч и взмахнул им, чтобы разрубить безумицу пополам.

– Стой, – сказал Гуантамок.

Офицер испуганно посмотрел на своего командира.

– Ты должен пойти и украсть лепешки, чтобы накормить своего маленького братика, – захрипела женщина, опускаясь на землю. Голос ее стал совсем глухим. – Сегодня твой маленький братик умер от голода… – остекленевшим взглядом она искала что-то между плит мостовой.

Потом она села и тихо заплакала, водя ладонью по плитам. Полководец опустился на колени рядом с ней.

– Мама, я все сделаю, как ты говоришь, – сказал он. – Сейчас я пойду и украду лепешки. Ты только не плачь…

Он погладил ее по голове. Толпа снова ахнула. Женщина успокоилась и теперь лишь что-то тихо мычала.

«Я понял – ты здесь, – обратился полководец к кому-то невидимому. – И что теперь?»

Он сидел на корточках, гладил женщину по голове, и внимательно следил за бегущей по земле точкой. Это была тень орла, парившего в поднебесье над городом. Она скользила по мостовой, по телам людей, ныряла в тени и снова показывалась на свет – делала круги вокруг него, Гуантамока. Он не сводил с нее взгляда. Но вот точка заскользила прочь и скрылась в толпе.