Сергей Баймухаметов - Темная власть. Как спасти детей от наркотиков

Простите, а чем ваши тогдашние нравы отличались от нынешних? Просто у вас там были бараки, рабочая слободка, зона, а здесь – дискотеки, бары, джин с тоником. На вас были кирзачи и робы, а на них лайкра и джинса. Они поют какого-нибудь Меркьюри, а вы тянули под гитару «Караван Шапер-Али-и-и! Шагает в свой край родной…» Караван с опием, разумеется.

Так что разница лишь в деталях. Вы родились там и тогда, а они здесь и сейчас. А суть – одна. Наркота.

«Зачем нужен врач-нарколог, который говорит, что наркоман неизлечим?»

Врач такого не говорил и не имеет права говорить. Возможно, нечто подобное написал я, а Вы меня приняли за медика, к тому же, наверно, не совсем верно поняли. Речь в статье шла о том, что мировая медицина не знает, не нашла еще центра наркозависимости в человеческом организме. Центра, на который можно было бы потом воздействовать. Как, например, при лечении алкоголизма. Алкоголизм излечивается. Наркозависимость – до сих пор некая тайна для мировой медицины. Со снятием физиологической зависимости не уходит зависимость психологическая… Поэтому медики и говорят: мы лечим, но не вылечиваем наркоманов в абсолютном медицинском смысле.

Но даже если наркоман и неизлечим, то какие у общества варианты? В принципе, каждого пацана, курнувшего анаши, после экспертизы отправлять в газовую камеру как недочеловека?

Но человечество вместо этого тратит миллиарды долларов, силы и ум миллионов людей, чтобы попытаться вернуть этих заблудших к нормальной жизни.

Почему? Да просто, потому что мы – люди. Человечество. По-русски – человечность, а по латыни – гуманизм.

На том стоим.

И, наконец, последнее.

Вы, Виталий, – супермен. Повторю: говорю без всякой иронии и с искренним изумлением и уважением. Я еще не встречал человека, который провел бы над собой такой эксперимент и выдержал его.

Наверно, поэтому Вы и считаете, что любой мальчишка способен выдержать то, что выдержали Вы. Нет, Виталий, таких, как Вы – единицы на миллионы. И не надо требовать суперменства от простых слабых людей.

И правда, иногда в меня закрадывается ужас от Ваших рассуждений о том, как надо бороться с наркоманией. А если Вам дать самую большую власть, Вы начнете внедрять повсюду свой мужской метод?

Не надо, Виталий. Забудьте. Вы хороший шофер и уверенный в себе мужчина, жена филолог, выписывает «Литературную газету» и детей воспитывает в гуманитарном духе. Вы заслужили этот теплый и ласковый мир. Что еще надо, когда есть дети?

История давняя. Напомню о ней, чтобы вернуть некоторых людей к реальной картине советских лет. А то думают, что наркомания и наркомафия начались только сейчас, а в Советском Союзе, мол, ничего такого не было. Конечно, тогда было жестче, крепче власть. Но, тем не менее, тогда все и начиналось.

В прессе это не нашло отражения, но наша республика весной 1992 года буквально потрясла и заставила трепетать ведущие державы мира. Переполох в международном сообществе был.

Суть в том, что в Кыргызстане в начале 90-х решили возобновить посевы опийного мака. До 1974 года мы возделывали в районах Прииссыккулья от двух до семи тысяч гектаров плантаций, обеспечивали сырьем всю фармацевтическую промышленность Советского Союза. Работали самым примитивным способом, практически без охраны, воровали все, кому не лень. Киргизия была главным поставщиком нелегального опия и уже тогда приобретала все черты криминального края.

И все это время руководители Киргизии умоляли Москву прекратить посевы опийного мака в республике. А им отвечали: в стране нет валюты для закупки морфия за границей!

Но в 1974 году посевы опийного мака в Киргизии все-таки закрыли.

И вот спустя семнадцать лет решено было их возобновить. Понятно, СССР распался, природные богатства республики скудные, источников валюты практически нет. А опий – ценнейшее сырье, на международном рынке за него можно получать миллионы долларов.

Но международное сообщество, Международная организация по борьбе с наркобизнесом, в которую входят двадцать четыре ведущие державы мира, заявили решительный протест. По их мнению, это стало бы трагедией для всей Европы. При полном распаде межгосударственных связей, при поднявшейся волне организованной преступности, при очевидной слабости правоохранительных органов поток наркотиков хлынет туда, на Запад, и мы быстро превратимся во вторую Колумбию.