Дарья Щедрина - Танго у ростральных колонн

Ксения читала меню, а я не отрывал глаз от ее лица. Она была обворожительна в обычной белой блузке-рубашке, без всяких украшений, почти без косметики. И я готов был любоваться этим очаровательным личиком бесконечно. Я почувствовал, что снова погружаюсь в состояние транса и в голове моей прозвучал упрек Марины Львовны: «Ты мужик, Клементьев, или кто?» Я стряхнул с себя наваждение и решительно произнес:

– Ксения, может вы будете так добры, что позволите обращаться к вам на «ты»?

Девушка удивленно приподняла изящные брови:

– Фу, Андрей, зачем же так вычурно? Конечно, давай на «ты»! И брось ты все эти церемонии.

Она слегка презрительно наморщила нос и сразу стала похожа на простую, милую девчонку.

– Так о какой такой просьбе или предложении ты хотел поговорить? – спросила она, вернув меня с небес на землю.

– Я очень хочу написать твой портрет, Ксения. Не согласишься мне позировать?

Она недовольно нахмурилась.

– Позировать? Это стоять застыв часами в одной позе, устремив взгляд в одну точку? Нет, не хочу.

– Часами не надо! – воскликнул я, пытаясь уговорить девушку. – Хотя лично я был бы не против смотреть на тебя часами. Ты очень красивая.

– Это в тебе говорит профессиональный художник? – и хитро прищурилась.

– Не только художник, – пробормотал я, опуская глаза. Боже мой, кажется, я смутился! Давно за мной такого не наблюдалось. Да что со мной твориться?!

– Расскажи-ка лучше, как ты стал художником? Где учился? – Ксения умело перевела беседу на другою, более безопасную тему.

– Как я стал художником? Я им родился и рисовать стал, как только научился держать в руке карандаш. Я вообще-то везунчик. Мне повезло родиться в обеспеченной семье. Мой отец занялся бизнесом еще в эпоху перестройки и теперь у него крупная, устойчивая и успешная фирма. Мне повезло иметь старшего брата, который пошел по стопам отца и теперь помогает ему с бизнесом. А мне было позволено заниматься тем, чем я хотел с детства, то есть рисовать. Я закончил нашу Академию художеств, что на Васильевском острове, потом два года учился в Италии, изучал живопись эпохи Возрождения. И вот уже пять лет работаю в издательстве «Арена», обеспечивая себе хлеб с маслом, а на досуге пишу картины в свое удовольствие. Иногда продаю их через галерею своего старого друга. Очень прошу, позволь мне написать твой портрет, Ксения!

– Зачем тебе мой портрет?

– Я повешу его на самое видное место и буду любоваться.

В ее глазах плясали лукавые искорки, а уголки губ слегка подрагивали, сдерживая рвущуюся наружу улыбку. И я чувствовал, как невидимые нити протягиваются между нами и соединяют, связывают наши судьбы. Волшебное ощущение предвосхищения будущего! Что-то внутри меня уже знало, что я встретил наконец свою судьбу, но в то же время боялось поверить в счастье. Уже в этот момент я мог бы абсолютно искренне сказать: «Я люблю тебя, Ксения!», но язык мой немел в испуге и неуверенности. Разве такое может со мной случиться? Ведь любовь с первого взгляда существует только в книгах. Это выдумка обманщиков-писателей.

Мальчик-официант принес наш заказ, и мы принялись за еду. Ксения оказалась права: кухня в этом кафе действительно была замечательной и по-домашнему простой. Исподтишка я наблюдал за моей собеседницей, как она изящно держит нож и вилку, как подносит кусочек мяса ко рту, как делает глоток вина из бокала. Что-то внутри меня таяло в присутствии этой девушки, как снег под весенним солнцем, растекалось теплыми волнами, заполняя каждую клеточку. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда!

А меня несло от восторга и волнения, и я болтал без умолку, рассказывая про свою учебу в Италии, про эпоху Возрождения. Воодушевленный заинтересованным взглядом собеседницы, я говорил о творчестве Микеланджело и Рафаэля, Караваджо и Тициана, Джотто и Веронезе, мысленно сравнивая красавицу, сидящую напротив меня, с Венерой кисти Боттичелли. А она слушала, не перебивая, и улыбалась таинственной, колдовской улыбкой Джоконды великого Леонардо.

Время сжалось, спрессовалось в летящие сквозь летний вечер мгновения и застыло солнечной каплей над карнизом полуподвального окошка, прикрытого скромной тюлевой занавеской. Я не заметил, как прошло два часа и спохватился, вдруг осознав, что говорю я один, а моя визави только слушает мою болтовню.

– Ксения, теперь твоя очередь рассказывать о себе, – сказал я, отодвигая пустую тарелку. – Как ты стала писать? Где училась этому?