Ольга Васильева - Разности. Сборник романов, повестей и рассказов

После ночной декабрьской Германии это казалось нереальным.

«Я же обещал, Солнышко, что Вас с собой возьму. Вот… и взял. И вовремя, кажется, да?» – заглянул он ей в лицо.

Она только кивнула.

Последующие дни были – сбывшейся сказкой.

Синее море, синее небо – и его глаза, руки, голос, поцелуи – он рядом.

В один из тихих душных вечеров Ольга все же спросила его: «Как Вы узнали, где я, и вообще – все?»

– Вы на самом деле хотите это знать? Это будет трудная правда.

– Да, говорите же….

– Хорошо… Я получил письмо, точнее, копии Ваших писем к тому человеку. И его тоже. Все, вплоть до последнего. Я не хотел читать – я ненавижу это, но я боялся, что Вы попали в беду. Извините, пришлось прочесть…

Она сжала его руку: «Как мне просить Вас простить меня, душа моя… Это были письма – к Вам. И Вас я ждала… только Вас. Там, в гостинице. А как поняла это – чуть не сошла с ума: что же я наделала. И сбежать невозможно же, понимаете? Я была в полном отчаянии, когда появились Вы».

– Я все понял, Солнышко. Как только прочитал те письма. И то, что Вы – запутались совсем, и что чужой Вам человек заставляет Вас поверить в то, чего нет. Вот и поспешил к Вам. Хорошо, успел.

Она удивленно посмотрела на него: «Но кто мог послать письма к Вам? Не понимаю… Хотя… я буду всегда благодарна тому, кто это сделал.»

– Не нужно благодарности, Солнышко. Это он сам сделал. Я вычислил его.

«Но зачем?! Зачем, ради Бога, ему это было нужно?!» – воскликнула она.

Сергей вздохнул: «Все очень просто, душе моя. Он хотел так оттолкнуть меня от Вас. Он же видел прекрасно, что Вы его не любите. Ну вот и захотел таким способом Вас приблизить к себе».

Ольга побледнела: «Но это же подлость… И как же Вы…» и, подняв его тяжелую руку, прижалась к ней губами…

– Вы спасли Нас… меня. Потому что – я не знаю, как бы я выжила потом. Без Вас.

– Я себя спас, Солнышко. Потому что – тоже совсем не могу без Вас.

Закат давно догорел за морем, а они все сидели вот так, не разнимая рук, чувствуя тепло друг друга. Обретенное тепло едва не утраченной Любви.

Она стояла у окна кухни, глядя во двор. Ее ребята помахали ей рукой, все трое – взрослый и малыши. И весело побежали к калитке. И вдруг… Взрыв?! Что-то темное закрыло горизонт, клуб дыма или пыли? Она выбежала во двор, догнать своих… успеть… Все вокруг разом потемнело, раздался грохот… чернота…

Oльга снова проснулась усталой. Словно и не ложилась. Опять Этот сон!

Он снится ей почти всю жизнь. Еще девочкой Ольга просыпалась со странным ощущением, что вот только что она была взрослой, шла по улице на работу, что-то стряпала у себя на кухне. Ощущала себя взрослой женщиной во сне. Это было странно – и неприятно. Потом она привыкла, и уже с любопытством ждала, а что же будет дальше. Как в кино – а чем удивит следующий эпизод. Но ничего особенного не было: повторялись обычные сцены обычной жизни. В местах, где она никогда не бывала. Маленький душный городок, заросший деревьями.

Она, родившаяся в Питере, никогда и не бывала в таких.

Да ее семья вообще никогда дальше Гатчины и Петродворца не ездила. Снимали дачу из года в год, у знакомых, в маленьком домике неподалеку, так что можно было пешком дойти до городского трамвая. А южная жара ее родителей не привлекала: они считали, что можно хорошо отдохнуть и рядом с домом, тем более что и море – вот, рядом.

Когда ей исполнилось 17, приснился тот сон… Самый трудный. Страшный. Она не понимала, не знала, что же произошло, но знала точно, что случилось что-то очень страшное – совсем. И что все перестало существовать после…

После чего?!…

Сны повторялись с периодичностью несколько раз в год, иногда чаще, иногда несколько месяцев их не было, и она забывала о них. Из каждого, как из новой серии кинофильма, она узнавала новые подробности «своей» жизни – Там.

Как выщерблены плиты старого тротуара, по которому она бежала к себе на работу. Ее пепельные волосы подпрыгивали на плечах, на ногах белые босоножки – такие, с множеством мелких ремешков и высоким устойчивым каблучком, по старой, видимо, еще 50-х годов, моде…

Липы – а она точно знала, что это липы – старые и раскидистые, заслоняли тротуар от солнца, цвет осыпался на дорожки. Южное солнце светило ярко уже в эту раннюю пору. Южное… Значит, это было на юге?

И эти каменные старые дома, белые, с белеными толстыми стенами, двух-трехэтажные…

Ольга никогда не бывала в таком городе. Она и сама никогда не ездила на юг: врачи не советовали.