Илья Тамигин - Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной любви

На пороге совмещенного санузла нетерпеливо сучила длинными балеринистыми ногами Марина, сестра Михаила, завернутая в линялый, не по размеру, чужой халат.

– Сережка, выходи! Мне в тубзик надо! – жалобно, и в то же время злобно канючила она.

– Я в ванне, Мариш! Только-только оживать начал! – донесся сопровождаемый плеском воды ответ.

– Да я же сейчас обоссусь! – отбросив всякую деликатность, завопила Марина, – Вылезай скорей!

В санузле послышалось движение, шлепанье босых ног и щелчок задвижки.

– Не заперто, входи!

Девушка вихрем ворвалась в вожделенное помещение и плюхнулась на унитаз.

– Не подсматривай, извращенец! – строго потребовала она, – Мишке скажу!

– Больно надо! – ворчливо отозвался из-за пластиковой занавески Сергей.

Раздалось мелодичное журчание, сопровождаемое блаженными вздохами облегчения. Затем на долгую минуту воцарилась тишина.

– Сереж!

– А?

– Погода хорошая, солнышко… Может, возьмем пивка и на природу двинемся?

– Мысль! Растолкай своего, совет держать будем!

Через полчаса за столом собрались вся компания: свежедембельнутый Сергей, он же хозяин квартиры; лучший друг Михаил с сестрой Мариной; её коллега по кордебалету Оля, подруга Михаила; Маришкин новый кадр Виталик и Лена, соседка и одноклассница Сергея, дождавшаяся его из армии (заметим: редкий случай!).

– Товарищи! Поступило предложение продолжить празднование на природе. Так сказать, организовать выездную сессию, – шумно отхлебнув трижды женатого чаю провозгласил Сергей.

– Погода шепчет: займи рубь и опохмелись! – утробно хохотнул Виталик, – Поддерживаю! Пивко на природе ещё вкуснее и ядренéе!

Михаил довольно хлопнул Марину по плечу:

– Молодец, сеструха! Правильные идеи генерируешь!

– Дурак! – взвизгнула она возмущенно, – Силу-то, рассчитывай! Синяк же будет!

– А я чо… Я – ничо… – смутился брат и неуклюже погладил ушибленное место.

Лена и Оля присоединились к мнению коллектива.

– Так, Мишка и Маришка! Идите за машиной! – деловито принялся раздавать ценные указания Сергей, – А вы, девчата, быстренько приберитесь маленько, устроили тут срач, понимаешь!

– Кто устроил? Мы? – раздался возмущенный дуэт.

– И вы тоже! Шнелль, шнелль!

Михаил с Мариной ушли, ибо добывать машину надлежало вдвоем: Михаил умел водить, а Марина – упрашивать деда. Дед, отставной генерал, если и давал ключи, то разрешал им кататься на его ЗИМе только вдвоем, наивно полагая, что внучка не допустит всяких безобразий и глупостей, на которые горазд балбес-внук.

Идти было недалеко, два квартала. Войдя в подъезд старого, тридцатых годов постройки, дома, Михаил нажал кнопку вызова лифта, пробормотав при этом:

– Пепелац, однако!

Решетчатая шахта позволяла видеть, как кабина, громыхая и лязгая, неторопливо спускается из верхних слоёв атмосферы.

У двери дедовой квартиры Марина оглядела брата и пригладила ему волосы.

– Горе моё небритое, – вздохнула она, – Дыши, что ли, носом, а то дед учует выхлоп и тачку не даст!

– Яволь! – покладисто кивнуло небритое трое суток «горе».

Дед открыл дверь не сразу, ибо разговаривал по телефону и бросить трубку было никак нельзя. При виде внуков его усы, как стрелка барометра, поползли вверх.

– О, какие люди! Милости прошу в горницу!

По натертому мастикой паркету брат и сестра не разуваясь прошли в гостиную, ибо тапочки для гостей в этой квартире считались нонзенсом. Михаил, памятуя о перегаре, приземлился на диван, чтобы быть от деда на некотором расстоянии, а Марина села рядом со стариком за стол.

– Кофейку выпьете? Клава как раз сварила, – спросил хозяин апартаментов и по гусарски щелкнул подтяжками.

Получив утвердительный ответ, рявкнул:

– Клаша! Накрывай на троих! Ко мне внуки припожаловали!

Домработница внесла поднос с фарфоровым кофейником, тремя изящными чашками, сахарницей и молочником, а также овсяным печеньем. Сервиз был праздничный – трофейный, вывезенный из Германии в 1946 году, и внуки поняли, что дед в хорошем настроении, а значит, скорее всего, выцыганить машину выгорит!

– Ну, какие новости? – откусывая печенье ровными, хотя и желтыми от никотина зубами, поинтересовался дед-генерал.

– Серега Златогор намедни из армии пришел, – поведал Михаил, дуя на кофе перед тем, как отхлебнуть.

Старик хмыкнул. Штатский вид и манеры внука ранили его самолюбие. Не пошел парень по военной, семейной традицией освященной тропе! Какой офицер мог бы быть! И стать, и голос! Но – увы, учится всего-навсего в Строгановке…