Ева Фомичева - И на камнях растут цветы. Рассказ

Изменился. Похудел. Под глазами темнели круги.

– За покупками? – начал он разговор. Кивнув в ответ, из вежливости, я поинтересовалась делами. Улыбнувшись одними уголками губ, Влад вкратце обрисовал полную разочарований и самобичевания жизнь.

Я не знала, что сказать. Какие слова подобрать. С некоторых пор мы с Владом чужие люди. Раньше, я легко могла завести разговор. Подобрать ниточку. А сейчас я почувствовала как, изменилась. Знакомство с Гаспаром изменило меня. Заставило на многое взглянуть по-другому. Вглядываясь в черты лица, я отчетливо поняла, Влад никогда не был моей половинкой. И никогда не будет. Видимо, наши судьбы изначально предрешены небесами.

Дома я застала хлопочущую на кухне маму. Из телевизора голос диктора вещал о громком заказном убийстве высокопоставленного чиновника в Забайкалье.

– Как можешь смотреть такое?

– Новостями нужно интересоваться, – бросилась в защиту мама.

Не желая выслушивать жуткие подробности криминала, я переключилась на другой канал.

– Ты, голодна?

– Нет, – помотала я головой.

– Ну что с тобой опять происходит? Теряешь интерес к жизни. Пойми, так нельзя! Ты молода. У тебя жизнь впереди!

– Понимаю, что веду себя неправильно. Ты возможно даже разочарована такой неправильной дочерью.

– О чем ты говоришь! – возмутилась мама, – Ты у меня очень даже правильная! Не на одном же Владе свет клином сошелся.

Я улыбнулась. «Ах, мама!». Она до сих пор считала, будто я страдаю по Владу, – Недавно встретила его.

– Кого?

– Влада. Кого ж еще?! В супермаркете.

Я вкратце поведала маме о случайной встрече. Что не виню его. И никогда не винила.

Мама притихла, наблюдая как, за окном медленно опускается ночь. Мы обе так и не проронили ни слова. Каждая замкнулась на себе. Пустилась в путешествие в мир размышлений.

Мама всегда придерживалась консервативных взглядов. В ее понимании, старая дева – сверх неприличие. Сама она, едва окончив институт выскочила замуж за вдовца на много лет старше. Однажды, разговорившись, призналась, любила отца настолько сильно, что не смыслила жизни. Я вполне понимала маму, сама в отце души не чаяла, купалась в его любви и ласке. Мои сводные, брат и сестра при случае, всегда норовили упрекнуть меня в этом. Даже сейчас, наведываясь изредка из-за границы, как бы в укор, не общались с нами. Возможно упрекали и маму. Хотя, для упрека нет повода. Мама вырастила, выходила, заменила им покинувшую безвременно этот мир мать.

***

Пропитанный терпким привкусом предновогодней эйфории воздух будил в душе трепетные нотки предчувствия сказки. И природа на славу постаралась, внесла лепту. Господствовавшая неделю над городом метель, приодела округу в роскошные наряды.

Я шла на работу мимо кокетливых елей, с искрящимися на солнце шубками. И настроение улучшилось. В душе зарождался оптимизм.

После полудня позвонила Роза, предложила встретиться.

– Привет, подруга! – зло проговорила она, едва я покинула территорию комбината.

Я не поняла тона подруги.

– Как же, не понимает она! – вновь зло огрызнулась Роза. И тут на меня посыпались обвинения в предательстве и хитром умысле.

– Ты, думаешь, я ничего не знаю? Как ты увела у меня Геру? Я, «идиотка», ему о тебе рассказывала! А он?!

– Послушай, – перебила я Розу, слегка коснувшись плеча. Лицо подруги исказила гримаса боли.

– Лицемерка! – закричала она.

– Роза, послушай! – повторила я, – Все не так, как ты думаешь,

– Прекрати! Дрянь! – снова закричала Роза, – Влад видел вас, как вы целовались.

– Что?! – выдохнула я удивленно, пешеходы, снующие мимо, дружно оглянулись.

– У меня нет причины не доверять Владу. И зачем ему обманывать? Я доверяла тебе, а ты, казавшаяся мне простушкой и недотрогой, в действительности оказалась дрянью, – договорив жалящие ядом слова, Роза развернулась и ушла.

Оставшись одна, я вдруг почувствовала себя перепачканной в грязи. Слова подруги звенели в ушах. Больнее было оттого, что подруга не верила мне. Поверила Владу.

Домой, я не просто торопилась, а летела. Чтобы отгородиться, от всего мира. Позволить себе расслабиться.

– Что случилось? – спросила, чуть позже войдя ко мне мама.

– Поссорилась с Розой, – промямлила я, приподняв голову с подушки. Мама молчала, надеясь услышать что-то еще. Я вкратце пересказала обвинения подруги.

– Ну что тут скажешь. Несправедливо, конечно. Роза потом поймет. Но как бы поздно не было…

К полуночи я успокоилась. Неприятный осадок на душе от разговора с подругой понемногу улегся. Дрожь колотила к утру. Подскочила температура. Невыносимо болела голова.