Дмитрий Шульцев - Воспитание ангела. Сборник повести и рассказов

Он порылся в кармане и достал кусочек золота от коронки, которую час назад сковырнул с нижней челюсти отрытого черепа.

– Жалко, что все рухнуло, – вздохнул он. – Илья, а ты кроме этих… ничего больше не разглядел?

Илья пожал плечами. Теперь что об этом думать. Там, на кладбище, наверняка сейчас уйма народу, кричат, ищут тех, кто все это устроил. Склеп, конечно, обнаружат, что найдут – заберут…

Снаружи в круглом проеме появилась палка с презервативом на конце.

– Жень, да выброси ты эту гадость, – в сердцах крикнул Илья и тут же осекся.

Вместе с палкой в сарай пролезала фигура в фуражке и в погонах.

Чапа среагировал мгновенно, и бутылка исчезла со стола еще до того, как из-под фуражки показалась красная морда милиционера.

– Так-так, – стандартно по-ментовски, с этакой вкрадчивой интонацией и одновременно с нарастающей мощью приближающейся электрички, произнесла морда,– презервативы. Вино!

Милиционер, наконец, протиснулся в сарай и теперь нависал над ребятами словно хищное чудовище. Фуражка чуть ли не упиралась в потолок, и он был вынужден пригнуться, от чего голова оказалась ниже плеч и теперь при осмотре помещения слегка покачивалась между сержантскими погонами.

– Здрасьте, – только и смог произнести Илья.

Почему-то выдвинутое обвинение касательно презерватива возмутило его и вогнало в краску. Чапа, наоборот, спокойно и с достоинством, как вождь индейского племени, поднял руку и произнес:

– Здравствуйте, Михаил Иванович. Какими судьбами?

– А такими, уважаемый товарищ Чаплыгин, что вы сейчас прекращаете вашу гулянку и проходите со мной в отделение всей компанией.

Очевидно, что сержанту было жарко и душно в этом маленьком и грязном помещении, поэтому чудовище с кокардой во лбу попятилось задом к выходу, зачем-то продолжая держать перед собой палку с болтающейся на ней «резиной». Это было похоже на отступление на заранее подготовленные позиции, а палка должна была угрожать и сдерживать наступающего противника.

Ребята напряженно следили за его маневрами.

В освещенном проходе рядом с задом милиционера мелькнуло испуганное лицо Женьки. Он успел показать два пальца за мгновение до того, как зазор между телом сержанта и проходом исчез и в сарае на короткое время стало темно. Значит, милиционеров двое.

Внезапно Чапа схватил Илью за руку и прошептал:

– Ты как хочешь, а я тикаю.

Развернулся и плечом с силой надавил на заднюю стенку сарая. Доски неожиданно легко поддались, и Чапа исчез в образовавшемся проёме.

Илья схватил Мещерю за рукав.

– Ты чего сидишь, пошли, – зашипел он.

Но Мещеря отдернул руку и покорно, кряхтя, двинулся к выходу.

– Ну, чего вы там? – говорящая часть сержанта появилась в проеме.

Илья сначала заметался, но, решив, что Мещеря ему больше друг, чем Чапа, тоже вышел. Второй милиционер, помоложе, крепко держал за ремень Женьку. Другой, свободной, рукой он подхватил и Мещерю.

Илья достался сержанту. Когда тот грубо схватил его за ворот рубашки, Илья дернулся, но тут же покорно встал рядом.

«Взрыв моста не удался. Партизаны были захвачены в плен», – подумал он.

– Ты чего ухмыляешься? – спросил его сержант. – А четвертый где?

Илья неопределенно мотнул головой.

***

Это было не отделение, а опорный пункт ДНД. Комната с засаленными обоями голубого цвета, на столе консервная банка, приспособленная под пепельницу и отвратительный запах томительного безделья и тупой неподвижности, сочетающий в себе водочный перегар и миазмы заполненной до краев пепельницы.

Сержант по хозяйски подхватил стоявший у двери табурет и установил в центре комнаты. Одного его взгляда было достаточно, чтобы дежуривший в пункте мужичок с красной повязкой куда-то исчез.

Молодой напарник сержанта, по виду только что из армии, уселся за стол, деловито сгреб в ящик стола мусор, вытряхнул туда же пепельницу, достал из планшета чистые листы бумаги и замер в готовности.

У Ильи сложилось впечатление, что этот парень пришел досмотреть кино, в котором он сам только что принимал непосредственное участие. Очутившись в четырех стенах, в пространстве, ограниченность которого резко уменьшало риски всяких там неожиданностей в форме побега или потасовки, он расслабился и занял удобную позицию стороннего наблюдателя.

Более опытный, сержант Сиротин оставался начеку. Он снял с гвоздя в стене ключ и запер дверь. Ключ положил в карман, затем протопал к окну и уселся на подоконник, сдвинув задом в сторону горшок с каким-то чахлым растением.