Георгий Баженов - Огонь небесный (сборник)

– Знаю я все эти уловки! – воскликнула Гера. – Красота, красота! Мало ли кто на свете красив?! Все красивы по-своему, выходит, надо и любить всех? Изменил да и оправдался: тут, мол, красота, я ничего не знаю, это неразложимо, это нерасчленимо… Хорошенькую теорию выдумал! Очень удобную. Для таких, как ты. Ну, погоди… не всегда так будет. Если в божьем царстве до сих пор варварство, то на Земле, между прочим, давно цивилизация.

– Да, да, я слышал, – сказал Зевс. – Как там историки говорят— Гесиод, например? Было пять веков. Помню, век первый, золотой. А теперь вот век пятый, железный век. Слышал, да…

– Ошибаешься, великий Зевс! – язвительно улыбнулась Гера. – Это тебе древние историки нарассказали сказки, а ты послушай, что на Земле наука говорит. «Пять веков»! Тоже мне, открытие! Смехота одна. По истинной науке – была когда-то дикость, потом варварство, теперь – цивилизация. Женщина только сейчас свободна, а когда она свободна, тогда и возможна истинная любовь. Давай-ка откроем Энгельса. Ирида, подай живо книгу!

Ирида принесла толстый том, Гера раскрыла его на нужной странице и, не обращая внимания, слушает ее или не слушает Зевс, начала читать:

– «Современная индивидуальная семья основана на явном или замаскированном домашнем рабстве женщин, а современное общество – это масса, состоящая сплошь из индивидуальных семей, как бы его молекул. Муж в настоящее время должен в большинстве случаев добывать деньги, быть кормильцем семьи, по крайней мере в среде имущих классов, и это дает ему господствующее положение… Он в семье – буржуа, жена представляет пролетариат». Здесь, кажется, все понятно? – спросила Гера.

– Понятно, что ты катишь на меня бочку, – ответил Зевс.

– Речь о капиталистической общественно-экономической формации, а ты тут о себе… При социализме, между прочим, будет совсем иное. – И продолжила читать: – «С переходом средств производства в общественную собственность индивидуальная семья перестанет быть хозяйственной единицей общества. Частное домашнее хозяйство превратится в общественную отрасль труда. Уход за детьми и их воспитание станут общественным делом; общество будет одинаково …»

– Это хорошо, – сказал Зевс.

– Не перебивай, – быстро проговорила Гера, – «… общество будет одинаково заботиться обо всех детях, будут ли они брачными или внебрачными. Благодаря этому отпадет беспокойство о «последствиях», которое в настоящее время составляет самый существенный момент, – моральный и экономический, – мешающий девушке не задумываясь отдаваться любимому мужчине».

Над плечом Зевса просвистела стрела; Зевс обернулся: в дверях, с золотым луком в руках, стоял Эрот. Рядом с ним была Нике; увидев, что стрела не поразила сердце Зевса, она тут же подпорхнула к нему:

– Что-то происходит с Эротом, о великий Зевс! Кто-то мешает ему – у него перед глазами все время лучи сверкают. С доставленной тоже некоторые трудности. Она уже измучилась, исстрадалась. Может, вы так, великий Зевс, – прошептала стыдливо Нике, – без этого всего… к ней пойдете…

– Видишь ли… – Зевс потупился. – Я считаю… как бы это сказать… считаю безнравственным обладать женщиной, к которой не зародилось в сердце чувство…

– О великий бог! – восхитилась Нике.

– Поэтому… – Зевс поморщился. – Ты передай Эроту, пусть еще попробует, а я… В общем, я подожду, пока жена читает для меня наставления… Иди, пожалуй.

Нике кивнула и удалилась.

Зевс, раздосадованный разговором с Нике, решил загнать Геру в тупик:

– Но если девушки начнут не задумываясь отдаваться любимому мужчине, не возникнут ли постепенно более свободные половые отношения, а вместе с тем и более снисходительный подход общественного мнения к девичьей чести и к женской стыдливости?

– А, заинтересовался! – радостно воскликнула жена. – То-то же! Нет, опасение напрасно. Отвечу словами Энгельса: « Здесь вступает в действие новый момент, который ко времени развития моногамии существовал самое большое лишь в зародыше, – индивидуальная половая любовь… Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие». Слышал? А я что тебе говорила? В твоих руках сила, власть, вот ты и пользуешься этим. А спросил ты хоть у одной женщины, любит ли она тебя? Тебе это и в голову не приходило. У тебя только и есть твое я, я, я…