Владимир Калинин - Деньги и любовь

На столике уже стояла бутылка армянского коньяка и бутылка итальянского шампанского.

– Ефим, как ты будешь достигать своей цели, мы обсудим позже, а сейчас давай выпьем за встречу. Наливай коньячку. Мы ведь не виделись больше десяти лет. Как чувствует себя твоя жена? Ты был женат на самой красивой девчонке в институте.

– За встречу.

– За встречу.

Выпили и закусили.

– Фима, рассказывай, как там идет жизнь за кордоном.

– Ты сначала спросила, как чувствует себя моя жена. Я не хотел сразу говорить о грустном. Она умерла два года назад. Ближневосточный климат ей не подошел.

– А как же знаменитая израильская медицина? Что, не смогли помочь?

– Дело не в медицине, а в деньгах. За все надо платить. За хорошее лечение надо платить много.

– Помню, как она мечтала уехать в Израиль.

– Я тоже рвался на Землю обетованную. Но счастья там не нашел. Вот если денег заработаю, уеду в Голландию. Там мне понравилось. Но без денег и там делать нечего.

– Прими мои соболезнования. А как ты теперь: один или женился?

– Один.

– Слушай, Юрка ведь тебя брал в свою группу. И, по слухам, даже в Москву перетащил вместе с Розой.

– В девяностых годах вместе с Розочкой приехал в Москву. Дела сначала пошли хорошо. У нас был проектный кооператив. Нормально зарабатывали. Я даже купил квартиру в Троицке, под Москвой, правда однушку. Казалось, в Израиле буду звезды с неба хватать. Но там, выяснилось, такие, как я, архитекторы не нужны. Долго сидел на пособии, которое надо было еще заработать на стройке, или на мойке туалетов, или еще где-нибудь. Не выдержал этих мытарств и уехал в Голландию.

– Да, тебе не повезло там. Может, здесь поймаешь птицу счастья.

– Раечка, ты разве не выезжала в Турцию или в Европу? Вроде бы деньги у тебя водятся.

– Деньги есть – грехи не пускают.

– Ты грешница?

– К сожалению, так посчитал районный суд.

– Тебя судили?!

– Да. Отсидела три года. В этом году судимость погашена. Но речь не обо мне. Я первая тебя спросила о твоей жизни в «европах».

– Ты знаешь, у меня диплом архитектора. Работал в проектных конторах. Проектировали разные объекты. Последним было строительство большого магазина в голландском городе Бреда. На жизнь хватало. Но больших денег не имел. Ты лучше скажи, где Юрка Симанович. Сегодня звонил ему на домашний номер, но телефон не отвечает.

– Юра переехал в престижный район. Купил шикарную квартиру в два этажа. Комнат – не меньше восьми. Два туалета и две ванных. Завтра он с семьей уезжает на юг отдыхать. Куда-то в район Анапы. Там он приобрел приличный домик. Почти все лето и осень проводит там. Руководит фирмой, проектирующей новостройки в Москве. Город расширяется, спрос есть. Он может руководить и с Черноморского побережья, через интернет.

– Ты, пожалуйста, дай мне его новый телефон.

– Конечно, Фимочка.

Рая записала на салфетке номер телефона архитектора Юрия Симановича:

– Фима, а как тебя в Израиле звали?

– Фимой.

– Ты всегда в школе и в институте выпячивал свою принадлежность к гонимым. Это здорово у тебя получалось. Хотя никто тебя не притеснял. Однако послабления от преподавателей ты имел.

– Да ты что! Какие послабления! Меня чуть не зарезали на государственных экзаменах. И на защите дипломной работы тоже.

– Мне говорили, что диплом ты списал из трех старых отличных дипломов. Даже фамилии авторов называли.

– Нет, мне помогал Юрка Симанович. Он ведь с красным дипломом окончил институт. Между прочим, я ему хорошо заплатил. Тогда на барахолке прилично зарабатывал.

– Знаю тебя с детства. Вернее, с того времени, когда мы с твоей семьей жили в коммуналке. Потом наша семья переехала в новую квартиру. Вы остались в старой квартире, освоив освободившуюся жилплощадь. Ты был известный маклак. У тебя всегда можно было что-нибудь импортное достать. Кстати, откуда все это бралось? Почему тебя за спекуляцию не привлекали?

– У меня дальние родственники по линии отца живут в Голландии. Вот кое-что подбрасывали. А не привлекали, так это потому, что с ментами надо уметь контакт устанавливать. Они ведь тоже люди. Менту, как всем, хочется иметь фирмовый прикид.

Они еще долго вспоминали студенческие годы.

Ресторан опустел. Но Рае никто не намекал, что пора рассчитываться, однако она сама посмотрела на часы:

– Ого, сколько уже настукало. Пора и честь знать.

Она бросила на стол несколько крупных купюр. С трудом поднялась со стула. Ефим тоже встал: