Юлия Монакова - Фанатки

Мила окончательно расслабилась и, наконец-то, с удовольствием дослушала и досмотрела концерт. В финале, на заключительной песне «Я сердце тебе отдам», все зрители принялись подсвечивать мобильниками и подпевать – это было ужасно красиво и трогательно. Словно тысячи светлячков в ночи… У Милы привычно защипало в глазах и ком встал в горле – это была её любимая песня.

Разгорячённая, воодушевлённая, взбудораженная, окрылённая и словно заново влюблённая в Тима (такое всегда творилось с ней после каждого его концерта), Мила ждала появления певца вместе с остальными фанатками. Все мечтали повидаться с кумиром в более неформальной обстановке и заранее готовили фотоаппараты и плакаты для автографов. Собственно, ей вовсе необязательно было торчать в толпе вместе со всеми – Мила могла преспокойно отправиться в отель и дожидаться появления Тима там, сидя на диванчике в холле. Однако всеобщее весёлое возбуждение оказалось заразительным, и Мила решила остаться.

Наконец, Тим и его музыканты вышли. На этот раз, вежливо извинившись, он не стал давать автографы и фотографироваться, оговорившись, что устал и очень спешит. Толпа разочарованно загудела, а Мила, не веря своим глазам, наблюдала, как Тим и Лика, а также Светлана Звёздная со своим мужем, садятся вчетвером в одну машину и… уезжают в неизвестном направлении.

Поклонницы давно рассосались, поняв, что как минимум сегодня ждать им больше нечего и некого. Даже девочки из московского фан-клуба, простившись со своей президентшей, поспешили к себе в хостел, в тёплые кроватки. А Мила так и осталась стоять на пронзительном питерском ветру, глотая непрошеные слёзы.

Всё ещё ощущая досаду от встречи с бестактной фанаткой Тима, Лика резко застегнула молнию на куртке, намереваясь немедленно выскочить на воздух и избавиться от неприятного послевкусия. Пробежаться по Невскому, вдохнуть питерский воздух полной грудью, охладить разгорячённые щёки и охолонить взбесившееся вдруг сердце…

Не вышло. Едва створки лифта разъехались, Лика машинально сделала шаг вперёд и едва не упёрлась в грудь Тима.

– Ой, – вскрикнула она, по-идиотски заливаясь краской, – прости…

– Что с лицом, Лика? – поинтересовался он. – У тебя такой вид, будто за тобой черти гонятся.

Она вымученно улыбнулась. «Ну, черти – не черти, а вот на звание „ведьм“ кое-кто из твоих юных фанаточек вполне может претендовать…»

– Ты куда? – не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос, Тим задал новый. Лика пожала плечами.

– Хотела пройтись… Жаль зря тратить время, сидя в отеле. Я ужасно люблю этот город и не желаю терять ни минуты.

– Про саундчек не забыла? – уточнил он, всё ещё стоя перед ней и не делая ни шага в сторону, чтобы уступить дорогу – словно не хотел её так быстро отпускать. – Нужно пораньше выехать. Около пяти часов.

– До пяти я, конечно, вернусь, – заверила его Лика. – Буду как штык, ты не переживай, не подведу!

Он кивнул, продолжая стоять на месте.

– А ты… где гулять собираешься?

– Да просто по Невскому прошвырнусь, – улыбнулась она. – А потом перекушу заодно.

– Можно и мне с тобой? – вырвалось у него.

Лика почувствовала, как на её физиономии расцветает глупая счастливая улыбка.

– Конечно! – торопливо (пожалуй, даже слишком торопливо) воскликнула она, и добавила, спохватившись:

– Если ты не занят…

Заручившись её согласием, Тим вдруг словно растерял весь свой запал, и теперь выглядел смущённым, как подросток, впервые в жизни пригласивший нравящуюся ему девочку на свидание. Впрочем, именно таким она его и встретила впервые – много лет назад, в Ярославле… Он так же тушевался и краснел, пряча глаза под пушистыми длинными ресницами, так же сердито хмурил брови, злясь на самого себя за неловкость и косноязычие, так же бросал на неё взгляды украдкой, думая что она ничего не замечает, и не решаясь сделать первый шаг… Какой же далёкой и нереальной теперь казалась та светлая пора их наивной и чистой любви!

Пока они вдвоём шли к выходу, Лика исподтишка рассматривала повзрослевшего – двадцатисемилетнего – Тима, невольно сравнивая его с Тимом-десятиклассником. Конечно, он изменился. Возмужал. Похорошел. Но в его взгляде и улыбке по-прежнему читалась прежняя нежная детскость. То душевное тепло, та преданность, которые влекли к нему окружающих. От Тима трудно, невыносимо трудно было отвыкнуть…