Юлия Монакова - Фанатки

– Может быть, выберемся все вместе погулять? – без особого энтузиазма предложила Ангелина Эдуардовна, невольно зябко поёжившись, когда взгляд её упал на тусклое сероватое небо за окном.

Жека великодушно отказалась. Ну, нет уж! Таскаться по холоду в модных сапожках на шпильке и короткой шубе – только зря морозить ляжки и задницу.

– Пожалуй, на прогулку и обзорную экскурсию я отправлюсь завтра, – мило улыбнулась Жека. – Сегодня же нам всем нужно отдохнуть перед спектаклем, чтобы хорошо выглядеть.

– Да вы и так красавица! – искренне сказала Ангелина Эдуардовна, и довольная Лёля согласно закивала. Однако обе были явно рады, что им не придётся высовывать носы на мороз до самого вечера.

Окончание трапезы прошло в мире и согласии. Мать с дочерью расспрашивали Жеку о её жизни в Уфе и интересовались, как она доехала. Жека наврала им, что прибыла в Москву в СВ-вагоне – почему-то стыдно было признаваться про свой плацкарт. Впрочем, враньё было Жекиным естественным состоянием. Она жила ложью, дышала ею, чувствуя себя как рыба в воде. Так, ещё в поезде, разговорившись с попутчиками, она тоже наплела им с три короба: заявила, что едет на премьеру спектакля Александра Белецкого по его личному приглашению – они, дескать, давно знакомы. Попутчики верили, восхищались и громко завидовали. Приврать Жека любила всегда, сколько себя помнила – всё по той же простой причине, что ей хотелось казаться , а не быть.

Вот и сейчас, сидя в уютной тёплой кухоньке с милыми гостеприимными хозяюшками, Жека рассказывала о себе: отец у неё депутат, а мама – хореограф, сама Жека работает стилистом-визажистом в лучшем салоне красоты Уфы, а ещё у неё есть парень, модный фотограф, с которым у неё всё серьёзно – планируют вскоре пожениться.

Разумеется, в этих словах не было ни грамма правды.

Вечером им предстояло грандиозное событие – поход на премьеру спектакля «Король Лир», где Белецкий исполнял роль Шута. О новом спектакле гудела вся театральная Москва: накануне состоялся закрытый предпремьерный показ для СМИ, и судя по первым откликам и фотографиям, уже оперативно просочившимся в прессу, это было нечто совершенно потрясающее, равно как и скандальное. Помимо, собственно, Белецкого, в спектакле была занята целая плеяда талантливых и известных артистов, поэтому билеты на первые премьерные дни расхватали за месяц вперёд.

Жеке билет достался бесплатно – благодаря Белецкому. Точнее, благодаря Лёле. Актёр с большим теплом и искренней симпатией относился к свой поклоннице, поэтому время от времени обеспечивал Лёлю с матерью пригласительными на свои спектакли. В этот раз он тоже оставил для них две контрамарки – или «проходки», как называли их современные театралы. Жека поначалу хотела отказаться: ей было страшно неловко, что из-за неё на премьеру не сможет попасть Лёлина мать. Однако Лёля заверила её, что всё в порядке: мама и так ходит с ней на каждый спектакль, так что ей абсолютно не принципиально увидеть «Короля Лира» в первый же день – она всё равно непременно посмотрит его, просто чуть позже.

– Не вздумайте стесняться, Женечка, – развеяла её опасения Ангелина Эдуардовна. – Я как-нибудь переживу. Пока вы с Лёлей будете в театре, я с удовольствием посижу где-нибудь в кафе, выпью кофе, почитаю интересную книжку… А потом встречу вас у служебного входа и тоже поздравлю Сашу с премьерой.

Служебный вход… Это, собственно, и было главной целью Жекиной поездки в Москву. Несомненно, она хотела увидеть «Короля Лира», но увидеть самого Белецкого ей хотелось не в пример больше. Лёля недвусмысленно дала понять, что артист обязательно пообщается с ними после спектакля – он всегда так делает.

– Но там же, наверное, и без нас будет толпа? – неуверенно предположила Жека. – Куча поклонников и поклонниц…

Но Лёля только улыбнулась, как бы призывая её успокоиться и заверяя, что с ними-то он точно пообщается, она гарантирует.

Сам спектакль Жека почти не запомнила. Не поняла. Да и не было особого желания вдумываться-вслушиваться… Она никогда не была поклонницей Шекспира, из всех его произведений более-менее представляя лишь сюжеты «Ромео и Джульетты» да «Отелло». Все остальные шекспировские трагедии и их герои – Макбет, Лир, Гамлет и так далее – смешались в её сознании в одну невнятную бесформенную массу.

Она видела, что артисты играют превосходно. На разрыв. Но не отдавала себе отчёта в том, что именно происходит на сцене. Глаза её были прикованы к одному лишь Белецкому. Несмотря на то, что роль Шута была отнюдь не главной, благодаря своей сшибающей наповал харизме и артистическому обаянию Белецкий безраздельно владел зрительным залом. Во время его ироничных и саркастических монологов публика забывала дышать, боясь упустить хоть словечко. Каждую особенно удачную реплику зал встречал аплодисментами. И Белецкий… он не был Белецким! На сцене находился Шут, персонаж куда более глубокий и сложный, нежели чем просто беззаботный придворный клоун. Это был мудрый и тонкий философ, чьи шутки постепенно делались всё более горькими.