Руслан Романенко - ААХРОН. Научно-фантастический роман

– Прошу вас, встаньте!

Орон плохо осознавал, что происходит вокруг.

Они играли в прятки с ребятнёй. Увлёкшись, он забежал в глухой участок леса – и всё. Больше он ничего не помнил.

Он не мог двигаться, его кто-то принёс домой, какая-то штука торчала из груди.

От поясницы до горла – сплошная боль!

Он не мог пошевелиться. Он видел только полные слёз и страдания очи матери.

И серьёзные глаза Наставника.

– Как же это вынуть? – задумчиво произнёс старик. – Судя по зазубринам, следует тянуть за основание копья, а не вниз, так будет менее травматично…

Он обхватил наконечник копья крепкой рукой.

– Ну, начали!

Орон потерял сознание.

Он не видел, как из его тела извлекают остроконечный шест, усеянный шипами, острыми, как бритва. Он не видел хлынувшей из ран крови, и, конечно, не мог видеть кровь, заполнившую его внутренности…

– Но этого не может быть!

Наставник осторожно прикоснулся к краю раны рукой:

– Смотрите!

Кровь остановилась. Края самой большой раны стали сужаться прямо на глазах.

– Соблазн, – сказал тихо Наставник.

Он вытер чистой тряпицей, которую подала ему мать мальчика, покрытые кровью руки.

– Соблазн! – повторил он. – Я никогда такого раньше не видел. Я не слышал, молились ли вы сейчас, Мадлена, о здоровье своего сына? Как врач могу сказать, что это чудо, хотя бы медицинское. Но мы должны осторожно относиться к чудесам, дабы не впасть в прелесть.

– Я взывала к Богу, ваше преподобие, – робко отвечала мать.

– Я тоже взывал, но после стольких столетий, проведённых в отречении от Бога, даже самый смелый ангел не дерзает приблизиться к нам грешным. И вдруг – это… Давайте попробуем ещё раз помолиться о здравии отрока!

В эту же минуту Орон закричал:

– Мама, мне больно, мама! Мама, мама, мама… мне больно! Аа-а…

– Сыночек, терпи, терпи, будь, как твой отец, он был настоящий мужчина…

Мадлена зарыдала, смахивая слёзы. С нежностью и любовью она поглаживала Орона по тем местам на бедном его измученном теле, где проходила рана, от ключицы до бедра…

Орон впал в забытьё.

Ему грезились кошмары, какая-то чудовищная сила давила ему на грудь невыносимой тяжестью. Он метался в бреду, пытался вскочить с лежанки, мать и Наставник удерживали его, а он всё кричал, кричал, кричал…

Его тело опухло, из ран сочились сукровица и гной.

Жар испепелял его.

Казалось, мучительный и печальный конец его жизни уже близко.

– Мама, солнце погаснет, мама! Мы горим! Я горю, мама!

Соседские дети, видевшие через порог всё происходящее, разнесли по посёлку весть, что маленький Орон сошёл с ума.

Никто не верил в его выздоровление.

– Простите, Мадлена, что задаю вам этот вопрос: крестили ли вы своего сына?

– Нет, ваше преподобие, мы только собирались… Мы очень бедны, мне так неловко было к вам приходить с пустыми руками…

– Понятно. Давайте сделаем это немедленно. Это мой долг.

Времени на обряд ушло много.

Из заброшенного храма принесли купель, пришли несколько старушек и старый алтарник. По скромному жилищу Мадлены поплыл запах возжигаемых священных благовоний, раздалось пение…

Это потом, спустя несколько веков, в легендах будут рассказывать, что весь посёлок собрался у дома матери Орона на молитву. На самом деле пришли только ближайшие соседи, да и те – в надежде на дармовое угощение.

Но несколько человек молились по-настоящему.

Орона приподняли на руках – мать, Наставник и старый алтарник – и погрузили в купель.

Он умирал.

У него уже не было сил, он был похож на истаявшую от горения свечу. Восково-бледное мальчишеское лицо его отражало последние отблески огненного жара, он чувствовал только муку, невыносимую муку…

И вдруг его овеяла прохлада.

Боль исчезла – и это принесло ему необыкновенное облегчение!

Во тьме он увидел свет.

Неистовая сила, которая беспощадно раздавливала его тело, душила его, исчезла.

Потом боль вернулась, но странное дело – он мог терпеть эту боль, он мог подчинять её себе…

И сейчас снова, как тогда, в детстве, Орон умирал от боли, но мог ей сопротивляться, хотя боль оглушала его, боль его ослепляла, боль его разрывала на части. Он задыхался, он прокусил себе губу и кровь текла по подбородку ему на грудь.

Одна из маячивших перед ним фигур рявкнула:

– Подставку!

Тут же под ногами он ощутил нечто твёрдое, на чём он мог стоять, однако ноги подгибались.

– Врач, укол, обезболить!

Орон видел, как тумане… кто-то подошёл. Самого укола он не почувствовал, но боль прошла. Юноша смог распрямить ноги и встать.