Ты убиваешь не себя – меня,
Ты забираешь не свои воспоминания,
Ты оставляешь не свои страдания,
Ты убиваешь в самом деле не себя.
Уносишь жизнь свою, убив меня.
*по книге «The Degradation»
Не спрашивай меня о ней, прошу, не мучай.
Не заставляй меня по коже резать вновь
Ты удивишься, но у нас тот самый случай,
Когда нельзя открыто праздновать любовь.
Не заставляй меня в воспоминаниях тонуть.
Я не смогу смириться с горечью разлуки.
Я помню, помню на себе ее родные руки.
Я помню, что не в силах их вернуть.
Ты знаешь, знаешь. Я грубил ей,
Слишком часто, слишком жестко и сполна.
Правда – она стала мне любимой,
Но скажи, любимым был ли я?
Мне скажи, была ли это ложь?
В ту минуту, когда мы прощались,
В ту минуту, когда сердце рвалось,
Мне скажи, ее пронзила дрожь?
Ей хотелось притянуть меня рукой?
Может быть, уткнуться носом в шею
И обнять… ты знаешь, я не верь,
Что она могла бы следовать за мной.
Но скажи, любила ли она?
А имеет ли сейчас значение,
Если для меня одно мучение,
Когда рядом с нею сплю не я.
Все хорошо. Ты можешь верить мне?
Я не прошу, но все-таки надеюсь.
В пустой квартире в полной тишине
Уйти из жизни больше не осмелюсь.
Рука начнет дрожать, а мысли лгать,
Глаза намокнут и в груди замкнет.
«я больше не смогу ее обнять»
И сразу страх неистовый берет.
И сразу слезы падают к ногам,
И сразу сердце бьется, что есть сил.
Да я на свете этом все отдам,
Чтобы сказать, как я ее любил.
Я не умру, я не посмею думать даже
О том, чтобы уйти, пока она
Мне искренне, глядя в глаза, не скажет,
Что это вовсе не моя вина.
Поэтому я, сдерживая слезы,
Найду слова, чтоб их ей не сказать.
Она мои шипы, что пахнут розой,
А я слепец, умеющий страдать.
Что мне ещё кричать тебе, ну что же?
Ты не расслышал ни один мой крик…
Ты говорил, что я всего дороже,
Ты говорил… и так, что дрожь по коже.
Ты словно яд по венам мне проник.
И сколько можно плакать? мне ответь…
Я больше не могу держаться лживо,
Я не хочу, я не могу себя стерпеть,
Я так привык с тобой свой сон смотреть
Я не забыл и сердце не забыло.
Ты сам решил. Ты оттолкнул меня.
Мне так хотелось вновь к тебе прижаться
Ты чувствовал опасностью себя,
Ты так боялся своего же «я».
Мне не хотелось ни на миг прощаться.
И сердце пополам и в пекло душу.
Я помню все твои небрежные касания.
Но ты же никогда меня не слушал,
Ты думал, что ни капли мне не нужен,
А я был против… против расставания.
И вот ты смотришь на меня сквозь ночь,
Стоишь через дорогу (ты реален),
Но нам уже нельзя было помочь.
Ты не дал шанса нам. Уехал прочь.
Уехал. И во мне все задрожало.
Я больше не встречал тебя. Я стал не твой.
Ты растворился в той дурной ночи.
Я больше не искал, ты стал чужой.
Ты больше не спасёшь меня собой.
Теперь я должен сам себя спасти.
А сознание резво шутит,
Вновь и вновь вызывая дрожь.
В моих мыслях копает к сути,
Вносит правками злую ложь.
Расставляет свои запятые,
Строит собственные мосты,
Чтобы сбросить сердца литые
С их отчаянной высоты.
Чёрный юмор, куда черней?
Над таким не смеётся ад.
И становится лишь смешней,
Когда пульс устремлён на спад.
Снова думать о скорой смерти,
И это лучше, чем жажда жить,
Это так нелегко заметить,
Тяжелее ещё ценить.
Человек ко всему привыкает…
Или как там ещё говорят?
Только боль также не утихает,
А пожары в груди горят.
И терзать себе сердце в трансе,
Под водой кислород хватать.
Мой последний аккорд раздался.
«Научись без меня дышать»
Белый пепел тлеющих сердец
Тает под подошвой мертвых душ.
Так же чист, как платье под венец,
Так же грязен, как гулящий муж.
Пепел с крыльев, рвущих купол неба.
Пепел от сигар светил бездушных.
Тянется ко всем, кто рядом не был,
И ложится под ноги послушно.
Цвет невинности, прохлады, пустоты.
Он притянет глаз наивных взор,
Он поманит чуткие умы.
Цвет без цвета – откровенный вздор.
По запястьям он ожогами пройдётся,
Помыслов своих оставит мокрый след.
В миг, как кожи бледный грех коснётся,
Потускнеет чести тёплый свет.
Он обманет и притянет, и загубит,
Насладится, так не насладив.
Столь чудесно, но так скоро любит,
Тает сам, нам руки растопив.
Читать дальше