Иван Иван-Чаев - Жизнь Русакова. Часть I

Нельзя не сказать и о так называемых экстремально-индустриальных играх детства нашего героя. Например, часто играли во всякую ерунду (в основном в догонялки) на различных стройках. При этом большим шиком считалось спуститься этажа с третьего-четвертого вниз по свисающему кабелю. Подручные материалы со строек также активно использовали для игр. К примеру, из алюминиевой проволоки делали «шпульки» (загнутые галочкой кусочки) и из нее же – рогатки с авиационной резинкой («авиационкой») или самострелы (сложные конструкции из дерева с проволочным курком и все той же «авиационкой»). И на тех же стройках пуляли друг в друга этими «шпульками» до одури. Большой удачей было, что в таких играх никому не выбили глаз и вообще обошлось без серьезных увечий.

Еще одной довольно опасной игрой в северном дворе Русакова было катание на поездах. В непосредственной близости от домов проходила ветка железной дороги, по которой регулярно ходили товарные составы на расположенные за городом обогатительную фабрику и торгово-закупочную базу. Видимо по соображениям безопасности, именно около жилых домов эти поезда весьма значительно сбрасывали скорость. А пацанам только того и надо было! Вмиг весь состав облеплялся гроздьями юных «экстремалов»! Висели, раскачиваясь на подножках, и улюлюкали на манер индейцев из полюбившихся вестернов. Словно по заказу, через пару километров вдоль железнодорожных путей с незапамятных времен была рассыпана большая куча песка – весьма удобное место, чтобы без проблем соскочить с поезда!

Игра в «чику»

А еще была интересная игра «в чику». Парни обычно приговаривали – «чика любит ласку, красоту и смазку». «Чика» – это пробка из-под пивной или лимонадной бутылки. Металлическая (вроде бы даже алюминиевая) с собственно пробковой прокладкой. У такой пробки края аккуратно загибались (а затем и забивались) внутрь. В результате получались такие плоские фишки. Их, одна на одну, ставили на кон. Затем бросали в стопку биты (или «битки», с ударением на первом слоге) с определенного расстояния. Битки изготавливались обычно из свинца, и это был увлекательный процесс! Свинец добывали, как правило, из старых аккумуляторов (или других, бог весть где найденных или стибренных деталей). Затем его плавили на костре в консервных банках и заливали в некое подобие формочки – обычно в перевернутые вверх ногами баллончики из-под дихлофоса (средства для травли тараканов), т. к. их дно было вогнутое. Вот и получалась при застывании свинца такая битка – один край ровный, а другой выгнутый (было похоже на увеличительное стекло).

Так вот, задачей играющих было перебросить битку за линию кона (на которой стояла стопка с «чиками») как можно ближе к стопке. В идеале – вообще попасть в стопку, чтобы развалить ее. Но при этом существовала опасность – недобросить битку до кона! Эта ситуация почему-то называлась «бык». В начале игры особо оговаривалось, сколько попыток можно потратить на этого самого «быка». Обычно принималось, что «бык с двух», т. е. допускалось два раза недобростить битку до кона. Ну а на третий раз, извини, выбываешь из игры. Весь смысл кидания битки был в создании приоритета для дальнейшей игры. Попал и развалил стопку с «чиками» – безоговорочно начинаешь первым. А дальше по очереди: кто ближе к кону бросил битку, те раньше, кто дальше – те позже (этот же принцип работал, если никто так и не разбил стопку с «чиками»). Дальнейшее было просто: если «чики» перевернулись «пробковой» стороной вверх – они твои. Если нет – их надо переворачивать с помощью битки. Не получилось перевернуть – уступи следующему по очереди. В итоге, как и во всех подобных играх, образовывались «богатеи» (с полными карманами «чик») и «нищие». «Нищие» либо занимали «чики» в долг у «богатеев», либо вынуждены были отправляться на поиски пробок и срочно изготавливать себе новые «фишки».

Советский двор, подъезд и улица:

друзья, враги, хулиганы

Подводя итог, можно уверенно сказать, что в советских дворах (как на севере, так и на юге) царила своя особая аура. Во-первых, это было связано с тем, что большинство людей жили в своих квартирах практически пожизненно. И стало быть, во дворах все друг друга знали. Знали людей спокойных и скандалистов, людей, умеющих все починить, и людей «со связями» и т. д. и т. п. Обычно наверху всей этой пирамиды в советское время возвышался непререкаемый авторитет – управдом. Правда, во времена детства и юношества Русакова управдомов уже почти не осталось. Зато были хорошо знакомые (и порой не менее уважаемые) дворники и дворничихи. А также приходящие под окна люди, предлагающие различные услуги – точить «ножи-ножницы», продавать «малаааакооооо» и т. д.