Павел Шаров - Мозаика жизни заурядного человека. Часть первая. Разбег

Знакомо ли вам чувство потерянного времени? У каждого есть это самое потерянное время. Только одни замечают это, а другие из-за отсутствия времени не обращают на это внимания.

Вы отдыхаете где-нибудь в санатории. Целый месяц кайфа! Первые дни много впечатлений. Две недели крутит водоворот событий санаторной жизни. Затем начинают повторяться ситуации. И вот когда они – эти ситуации – начинают повторяться, и наступает явление потерянного времени. Оно начинает «пролетать». Вторая половина месяца пролетает незаметно. Не за что зацепиться памяти. Почему? Да потому, что время в нашем восприятии измеряется событиями, впечатлениями, а не часами, сутками. Когда эти события становятся похожими друг на друга, время пропадает – стрелки крутятся вхолостую.

А вот испытывали ли вы состояние, когда мгновения становятся длинными? Стрелки останавливаются, а ваши ощущения нагромождаются друг на друга. Для окружающего мира и окружающих прошли незаметные две-три секунды, а вы прожили за эти две-три секунды проштампованную в памяти часть жизни и можете рассказывать об этом сколь угодно долго.

Я летел в воду со спортивной вышки вниз башкой. С такой высоты в первый раз. Первую половину тех семи или восьми метров (я уже не помню) я пролетел в страшном напряжении, дыхание остановилось. Я видел, как приближается вода, и мне казалось, что все происходит как в каком-то замедленном кино. Вдруг я увидел в том месте, куда я должен войти вытянутыми вперед руками и втянутой головой другую голову, медленно появляющуюся из-под воды. Прямо череп в череп. Сейчас моя голова приблизится к воде, а его как раз в это время окажется на ее поверхности. Бух! – и два ореха расколются.

Шел 1942 год. Мы бегали по сооружениям спортивной станции «Динамо» и норовили залезть на вышку. Здоровый дядя с какой-то повязкой на руке не пускал нас туда, так как водная станция готовилась к проведению тренировок спортсменов, а может быть, к соревнованиям. Мы – человек пять десятилетних пацанов, улучили момент, когда дядя отвлекся, чтобы перекрыть доступ на станцию, и полезли на вышку. Первая высота нас не интересовала. С такой высоты мы неоднократно прыгали, залезая на борт причаливших пароходов. Мы полезли на вторую ступень – пять метров. Тоже терпимо. В это время над уровнем пола показалась усатая физиономия дяди, влезающего к нам по лесенке. Пацаны попрыгали в воду, а мы с Ленидкой полезли выше. Это была высота! По телу прошла дрожь. Появилась голова дяди. Ленидка зажмурился и прыгнул солдатиком. Я не решался. До сих пор я никогда не прыгал в воду солдатиком. Только вниз головой. Дядя тем временем весь вылез на площадку и готов был меня схватить. И тут я прыгнул.

Итак, я увидел выплывающую Ленидкину голову. Это и было то время, доли секунды, которые растянулись у меня в мучительном размышлении. Сначала появилась мысль «Эх, ай! ай!», потом более осознанные размышления о последствиях этого «Эх, ай! ай!» И, наконец, лихорадочный поиск решения. Мозги работали как автомат. И решение было найдено. В последний момент я дернул головой в сторону, подставив под удар вместо головы плечо. Моя шея при этом вскользь встретилась с плечом Ленидки. Когда мы выплыли, я не мог повернуть голову влево, а он, соответственно, вправо. Обошлось растяжением жил и продолжительным гулом в головах. Целый месяц мы ходили, не имея возможности крутить головами, пока, наконец, пацанячья молодость не выправила нам шеи.

Я всегда любил нырять в воду. Однажды в лесу мы, пацаны, обнаружили небольшое озеро, а на высоте метра в полтора – деревянный помост. Когда-то этот помост был изготовлен для того, чтобы с него стирать белье в озере, но озеро со временем усохло, и помост вырос в высоту до полутора метров. Мы, естественно, начали с него прыгать в воду. Я забрался на помост и нырнул в воду вниз головой. Нырнул глубоко. Стал выныривать, а меня со всех сторон как схватит кто-то колючий, и не пускает. Стал защищаться. Схватил это что-то за лапу, а это лапа от старой срубленной ели. «Во чудеса! Надо ретироваться». Я снова нырнул в глубину, развернулся в обратную сторону и на этот раз вынырнул на поверхность.

– Пацаны! Осторожно! Тут елки свалены, – крикнул я остальным.

С тех пор я всегда думаю, прежде чем прыгать, особенно, если вниз головой.

«Если что уж я решил, так выпью обязательно», – сказал великий бард нашего времени Владимир Высоцкий. Вот этот девиз «решил – сделай», я и взял на вооружение в начале своего жизненного пути. «Решил, выпил и… на карачках». (Шутка.) Правда, для исполнения решений требуется иногда делать несколько заходов. Решил я, например, что настоящий мужчина должен обязательно переплыть широкую реку, Оку или Волгу, прыгнуть с парашютом и, наконец, выяснить на практике, что же это такое – быть мужчиной. С парашютом, хотя и не с самолета, а с вышки, прыгнул, не дожидаясь пинка инструктора. Реку Оку почти в самом ее широком месте, в районе стадиона Тобольских казарм 1 1 Городок военного училища , еще в юном возрасте я переплыл в один день туда, потом обратно и, так уж сложилось, в тот же день проделал все это еще раз. Что касается становления настоящим мужчиной, то есть жениться – тут я несколько повременил, но все-таки сделал – в тридцать пять лет.