Федор Морозов - Сокровища

Настоящее искусство – это встреча, сотворчество, разговор «живой души с живой душой». Когда конкретный человек приближается к конкретной картине, возникает вопрос: произойдет ли рандеву, поймем ли мы друг друга, прорастем ли эмоциями и чувствами вглубь друг друга, случится ли вспышка озарения, когда весь мир наполнится сиянием и смыслом?!

Говоря образно, одна картина впустит лишь в переднюю, другая – на кухню, и лишь изредка – в святая святых, в мастерскую души.

А еще очень важно увидеть мастера и поговорить с ним. Хорошо, если вы влюбитесь его творчество, подпадете под обаяние его личности, вплоть до его жестов и интонации. Мелочей здесь нет. Подробности его судьбы дополняют его искусство, и наоборот.

Когда я пришел впервые в мастерскую Миши Шаевича, я был не один. Со мной были четыре известные прекрасные женщины: две с телевидения, другие из журналов. Плюс фотограф. Я чувствовал, что мастер находится в приподнятом настроении, что он склонен к импровизации, к игре, флирту. Что совершенно естественно для мужчины любого возраста. Как говорит древняя мудрость: лучше говорить с красивой женщиной с мыслями о Боге, чем говорить с Богом с мыслями о красивой женщине. Миша Шаевич был самим собой: неспешен, с красивыми, аристократическими руками, с мягким, баритональным голосом, с огромным жизненным опытом, удивляло, что все это вместилось в одну его жизнь.

А ведь этот «старец» был, представьте, бунтовщиком, нарушителем спокойствия, подрывателем основ, не признающим запретов. Но только они, художники, поэты, композиторы, раздвигают границы сознания и возможностей.

Это было время соцреализма, конформизма, выставкомов, партийных собраний, где решалась судьба той или иной картины. Многие уходили, как подлодка на дно, «во внутреннюю эмиграцию», существовала андеграундная (подпольная) культура. Миша Шаевич мыслил свободно, масштабно, нестандартно. Он и не мог иначе. Как можно остановить извержение вулкана?! Или отменить земное притяжение?! Это просто есть. И с этим нужно считаться.

Его, как и положено, изводили, ругали, обличали, стыдили, замалчивали, сживали со свету. Взять хотя бы статью в «Уральском рабочем» за 1961 год, где прямо сказано, что такой художник не нужен рабочим массам. Хотя у Миши Шаевича есть интересная монументальная, экспрессивная картина «Рабочее Уралмаша» в соавторстве с Геннадием Мосиным.

Да, среди художников бытует такое мнение: прежде всего, нужно научиться рисовать, а потом – разучиться, чтобы пойти своим путем в искусстве, не бояться быть собой. Художник призван показать Великому Художнику то, что тот не знает.

Художнику важно создать свой мир, найти свою палитру, свои образы, свою пластику. И это, естественно, одно и то же полотно – кому-то может нравиться, а кому-то нет. Все зависит от настроения (а оно бывает разное и меняется часто у одного и того же человека за сутки не раз), от света и тени, от подготовки зрителя, его интеллекта, его мировоззрения, от возраста (если человек с годами мудреет, а не наоборот). И самое парадоксальное, что в старом, знакомом, привычном мы постоянно угадываем нечто новое, невыразимое. Искусство неисчерпаемо. Сколько споров о «Моне Лизе», сколько трактатов написано, фильмов снято, но прошло уже 500 лет, а процесс познания продолжается.

Сейчас, в XXI веке, когда Интернет объединил весь мир, нам легко рассуждать о новых, невиданных возможностях. Сейчас история творится со скоростью света, одним нажатием клавиши. А раньше Миша Шаевич и другие авантюристы, мыслители и космополиты – люди искусства и свободного духа в своем творчестве сближали страны и континенты, эпохи и века, галактики и планеты, титанов и людей. Именно они прокладывали новые дороги, возводили мосты, цементировали фундамент нового миропорядка, более гуманного и справедливого, где право человека быть свободным творцом рушит все навязанные барьеры, где нет предела совершенству…

Я с любопытством смотрю на этого пожилого, невысокого, внешне непримечательного человека, словно вышедшего из другого века, с пронзительными и живыми глазами, патриархальной окладистой седой бородой. Он стал «брендом», легендой, памятником при жизни (такой монумент стоит в центре Екатеринбурга), его знает весь мир. И я чувствую, что за всем этим скрывается мощнейший творческий темперамент, огромная сила духа, страстная, противоречивая, неспокойная натура. Как он сумел все это преодолеть, пропустить сквозь себя эти энергетические потоки и лавины? Он стоит, прямо держа спину, как говорил один философ. Я здесь стою и не могу иначе. А удары и испытания сыпались на него как из рога изобилия. Он добился всего, о чем мечтал, но счастлив ли он? Какой мерой нужно мерить человеческую судьбу?! И кто вправе это делать, кроме небесной канцелярии. Мне кажется, он во многом разочаровался, многое понял, во многом раскаялся. Он осознал, что настоящее богатство из разряда «дорого то, что не продается». Не купишь дружбу, любовь, вдохновение, талант.