Леонид Беспамятных - Печки-валенки. Сборник рассказов

Водитель в моторе повозился, а потом подошел к директору школы и говорит:

– Надо же такому случиться, прокладку пробило…

Миша шепчет:

– Наверняка, это надолго. Может пешком до Дома Культуры пойдем?

– И то верно, – согласился я, – А это далеко?

– Отсюда недалече. Километра два, не более.

– А как тыкву понесем?

– У меня в рюкзаке сетка от невода есть, – говорит.

Стали отпрашиваться у директора школы, он разрешил. Сладили носилки на скорую руку и пошли вдоль железнодорожных путей. Другие юннаты в кузове остались, нас на смех подняли.

Тащим, значит, тыкву, аж рубашки мокрые от пота. Минут через пятнадцать остановились передохнуть у железнодорожного переезда. Смотрим, паровоз метрах в двадцати пыхтит, пар струйкой из цилиндров клубами вырывается. Колеса выше нашего роста, темно – красным цветом выкрашены.

– Вот это махина! – Миша говорит, – Вот это техника!

Машинист тряпочкой шатуны протирает, обратил внимание на нас.

– Вы куда, ребята, такой диковинный овощ несете? – спрашивает.

– На выставку юннатов, дяденька.

– Могу вас до станции подбросить, если, конечно, не возражаете. Там рукой подать до Дома культуры. Согласны?

Мы прямо оторопели от неожиданности! Прокатиться на паровозе – это только во сне могло присниться. Боясь, что машинист передумает, враз закричали:

– Согласны! Конечно, согласны, дяденька! – сами же тыкву к поручням подтаскиваем.

Крепкие руки подхватили сетку с тыквой, а потом и нас. Машинист дал гудок – и поехали!

– Ура! – закричали мы. Эмоции зашкаливают.

Доехали быстро. Сгрузили тыкву на перроне. Паровоз выпустил облако пара и покатил в сторону депо. Стоим, машем вслед машинисту. Народу очень много кругом. Видимо, поезд прибывает скоро, дежурный по станции в красной фуражке среди пассажиров выделяется.

– Отдохнем покудова, – Миша говорит.

Смотрю, на платформе тетенька в белых нарукавниках воду газированную продает. Такую технику только в кино я видел. Дернет она рычажок – стакан водичкой ополоснется. Мы – к ней. Вежливо нас спрашивает:

– Вам, ребятишки, налить?

– Само собой!

– За четыре копейки или с двойным сиропом?

– За четыре копейки! – отвечаем. Выпили по стакану. Вода холодная, вкусная.

– Пейте, пейте! – смеется она. – Небось еще хочется, а?

– Повторите! – отвечаем. Заказали по семь копеек газводу с двойным сиропом. Потом еще по стакану с двойным сиропом…

Тетенька наливает, добрая такая. А сама расспрашивает:

– Называевские, аль нет?

– Из Паново мы, – отвечаем ей. – Может слыхали: это шестьдесят километров от Крутинки.

– Знаю, как же… А тыква ваша – справная, – говорит. – Я впервые вижу такую. Поди, сами вырастили, что ли?

– Конечно, сами. Мы, тетенька, юннаты.

– Такие молодые – а поди ж ты! – говорит, – уже почти агрономы… Молодцы! А у нас в городе столько тунеядцев развелось – уму непостижимо!

Разговорились. Ее спросили про самое главное – про мороженое. Мама, когда провожала, говорила, что в городе обязательно мороженое продают. Просила только много за раз не покупать, чтобы ангину не заработать…

Тетенька та объяснила нам, что за углом вокзала есть буфет, где мороженое продают. Тут же кинулись искать тот буфет, мне ведь мороженого до этого никогда не приходилось пробовать. Купили по мороженке в вафельных стаканчиках, уселись на скамеечку. Еще по порции взяли. А потом еще…

Тут на первый путь прибыл поезд «Москва – Пекин». Китайцы горохом высыпали из вагонов, их видимо – невидимо на перроне. Ростом маленькие, улыбаются, все в синих брюках, а на тех брюках – этикетка, где кольца переплетаются между собой и слово «Дружба». Вдоль вагонов продавцы снуют с горячей картошкой да с малосольными огурцами. Запах укропа, малосольных огурцов до того нам знакомый! Сидим среди этой вокзальной суеты и вздыхаем:

– Хороша городская жизнь! Скорее бы выучиться – да в город…

Тут кто – то за локоть меня дернул. Смотрю, а это – пожилая китаянка. Принялись она упрашивать:

«Лусские друзья! Китайсам, продайте».

Она и цену назвала. Смотрю, у Миши глаза заблестели.