Павлина Германова: Мысли вслух. Лирика

© Павлина Александровна Германова, 2019

ISBN 978-5-4496-8095-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Он уходит всё глубже, и глубже под лёд и достать его оттуда нереально. Я знаю это потому, что пыталась достать со дна Всеми силами, которые у меня были. Я тянула его вверх, но не было толку. Человек лежит там на дне под толщей льда и ему так комфортно. Я сижу на льдине, а вокруг никого. Где-то там далеко на берегу есть люди мои близкие родные люди и они готовы мне помочь, но только на берегу. Но как же я смогу бросить Его на дне? Мне холодно, больно но я продолжаю его тянуть, получая обморожения. Вот-вот льдина даст трещину и я уйду под воду, откуда спасти меня уже никто не сможет. И что же делать? Продолжать попытки спасти любимого человека при этом самой уйти на дно- Неоправданный риск. Или оставить его? А он из глубины плачет кричит мне: " помоги, Вытащи меня», – а сам руку не протягивает. «Как же я тебя вытащу», -спрашиваю я? А он отвечает:" Ныряй ко мне И так ты меня спасешь.» А я не хочу быть на дне Я хочу жить, хочу радоваться жизни. Моя льдина начинает трескаться, я чувствую что ухожу под воду. Вода поглощает меня, но я начинаю плыть. Я плыву к берегу и плачу, слыша сзади из глубины его голос, который зовет меня, но понимаю что там нет жизни- там гибель, А на берегу счастье. Не хочу погибать даже с ним.. Я доплыла до берега, стою мокрая и холодная, от мороза черствая изнутри и смотрю вдаль туда, где он остался. И не чувствую своей вины. Я сделала Всё, что смогла.

Часть1

Кофе, сигареты, бессонница…

Головокружение… бессмыслица.

Почему мне постоянно помнится,

В нашей ванной розовая мыльница?

Помнится всё время люстра в комнате,

Стыки на паркете по периметру

Надоела вечная бессонница

Перед ней я будто подсудимая.

Помнится мне ночь у телевизора,

Голубые с блёстками обои,

Я тебя бесила неумышленно

Хмуря временами брови.

Помнится, как выходил на улицу,

Хлопая дверьми в машину прыгая,

Набирая номер своей курицы,

А часы тем временем всё тикали.

Помнится… зачем то… телефонные

Разговоры в ванной комнате,

Я же знала всё и сонные

Плакали глаза мои бездонные.

Помнится… как будто наказание

Эта память за моё терпение.

За твоих поступков оправдания,

Постоянно в грустном настроение.

Помнится… всё время помнится…

От двери до окон на балконе,

Как бродила тихая бессонница

В нашем с тобой похоронном доме.

**

Я сидела, опрокинув голову назад,

На постель такую одинокую.

Вспоминала твой прощальный взгляд

Что стремился в ночь глубокую.

Ты мне как то говорил слова,

Что всю жизнь со мной одной до старости.

Почему же я сейчас одна?

От тебя ни жалости… ни ярости…

Я была и другом и женой

Помнишь, по Москве… вдвоём… И надо же

Слишком быстро стала я чужой

Или это просто кажется…

Может вовсе не было тебя?

Может я придумала сама всё, намечтала…

Нет! Я терпеливо берегла

И по тому так часто ревновала.

Ты мне обещал… И грош цена

Этим обещаниям… слова твои безжизнены

Между нами выросла стена

Ты её возвёл… И мне в неё не втиснуться…

**

Лицо закрывала руками уже обессилено…

Ты знаешь, я помню все ссоры и все примирения.

Где писано это и где это в принципе видано

Что можно бить женщин, желая добиться смирения?

Кто выдумал миф, что мужчине позволено многое?

Ты можешь выдумывать тысячи ложных историй

Твои оправданья из ряда чего-то убогова

Где практика есть без единой логичной теории.

Какая досада-тебя не послушалась женщина…

Что делаешь ты чтоб добиться к себе уважения?

Я горько любила тебя и была весьма сдержана

Ждала наказания, видя твои преступления.

Зачем тебе жизнь, если ты ее рушишь заведомо?

Хвалясь средь таких же как ты своим образом жизни,

Но знаю лишь я, как твой шкаф переполнен скелетами

И помыслы все до последнего злы и корыстны.

Столь многих я видела, плачущих в непонимание,

Понять то не сложно, но трудно бывает смириться

С мужским недостатком отсутствия мозга

Когда они бьют, а затем предлагают жениться.

**

Я назову кого то твоим именем…

И этот кто то будет тосковать

По чьим то нежным тела линиям

Их с новым днём по новой забывать.

Мы любим все однажды до безумия

На грабли наступая сотни раз

И словно извержение Везувия