Мария Сараджишвили - Аджабсандал

Потом мы пошли назад. Вдруг прямо на меня выбежала стая бродячих собак и бросилась с лаем ко мне. Бухула, как львица, бросилась в самую гущу. Я побежала домой, слыша позади рычание, скрежет клыков и чей-то скулеж.

Сейчас, когда рядом со мной уже давно нет ни Нугзара, ни Бухулы, я прокручиваю в памяти разные моменты и удивляюсь, насколько хозяин и собака были похожи друг на друга.

Нугзар был редкой доброты и честности человек, совершенно не способный ко всему тому, что сейчас называют многообъемным словом «бизнес». Люди часто пользовались его доверчивостью, пытаясь обмануть или что-то отнять. Иногда у них это получалось.

А он потом делился со мной, сжимая от волнения свои бугристые кулаки:

– Какие у этого человека были лживые глаза. Я видел, что он мне врет, и мне же было стыдно за него. Я просто ушел. Боялся, что разозлюсь и дам по морде, не рассчитав своей силы. Кому много дано, с того много и спросится.

Бухулу, несмотря на мирный характер, преследовала людская неприязнь.

Как-то ее отравил один из наших соседей по корпусу, когда она бегала во дворе.

Нугзар ее потом выходил с большим трудом, отпаивая драгоценным молоком. Обессиленная Бухула лежала на своей подстилке и то и дело лизала ему руки.

– Надо выяснить, кто это сделал и показать ему как следует! – возмущалась я.

– У меня нет доказательств, – отвечал муж, не поднимая глаз. – Не хочу оскорблять никого подозрением.

На этом дело и кончилось.

В другой раз сосед с пятого этажа, Амиран, попытался обманом захватить у Нугзара подвал. Разозлившись, что у него ничего не вышло, еще и наорал на моего мужа:

– Недаром для всех ты гижи – Нугзари! Недоделанный…

Муж, нислова не говоря, сгреб его, как котенка, и с отвращением вышвырнул за дверь, сопровождаемый заливистым лаем Бухулы.

С тех пор они не здоровались, а Бухула в знак солидарности норовила облаять соседа каждый раз, когда тот поднимался к себе наверх.

Помню, я была с ребенком в Кахетии, в своей деревне. Смотрю, приезжает Нугзар, на нем лица нет.

– Что с тобой? – говорю.

– Пока меня не было, Амиран увез Бухулу за город и пристрелил ее. Сам потом сказал. Мне на зло.

И тут из его голубых глаз показались скупые слезы. Таким я его никогда не видела, даже на похоронах матери.

– Что ты собираешься делать? – спросила я.

– Ничего. Не убью же его из-за собаки. Пусть нас Бог рассудит. Бухулу только жалко. Фактически из-за меня погибла…

…. Другую собаку мы заводить не стали. Нугзар, как и Бухула, был однолюбом.

Вахтанг Кикабидзе на своем юбилейном вечере в Москве 19 июля 2008 г., рассказал следующее:

– Мой друг Омар женился раньше всех нас. Свадьбу в ресторане он сделать не мог. Друзей много, а денег мало. Поэтому он решил праздновать у себя дома. Жил он в маленькой двухкомнатной квартире в старой части города. Тогда соседи, чтоб для всех гостей хватило места, разобрали общую стенку. И свадьбу отметили в апартаментах из 6-ти комнат. Но еще несколько месяцев Омар с соседями жили без стенки.

– Почему? – спрашивает ведущий Николай Басков.

– Для стройки денег не было…

…… ….. …..

… – Это что? – спросил дядя Миша.

– Соль, – гордо ответил Отар. (Дело происходило во время войны, и соль была большим дефицитом.) – Для семьи.

– Откуда?

– На лопаты выменяли.

– А лопаты где взял?

– А лопаты были лишние.

Дядя Миша велел немедленно вернуть и соль, и лопаты и прочитал сыну нотацию о том, что честь дороже денег. Отар увез соль, вернул лопаты и ушел со склада. И стал хроникером на тбилисской киностудии. И жил жизнью советского служащего.

А парень, с которым он привозил соль, остался работать на складе, и в 50-ых годах за свой счет, чтобы поддержать грузинский спорт, на трех самолетах возил болельщиков по всем городам, где играло тбилисское «Динамо». А после перестройки стал олигархом и несколько раз баллотировался в президенты. И Отар мог бы так же, если бы его не сбили с пути.

.…… ….. …..

(Место действия – Орточальская тюрьма)

«…Гоголь вскочил, обеими руками схватил Гиглу за горло и приподнял над землей…

– Чичико, оставь его в покое! – попросил Девдариани.

Чичико отпустил Гиглу.

– Что он такого тебе сказал? – со смехом обратился к нему Девдариани. – Поезжай, говорит, в Израиль? Ну и что? Мало разве евреев едет в Израиль?

– Мне он этого не должен говорить! – очень серьезно ответил Гигла.