Сергей Жмакин - Золотая середина, или Игра в сволочей

Вскоре сквозь деревья он увидел трассу, по которой время от времени пролетали машины. Примерно представляя, где он, убегая, свернул с асфальта, Лунин, укрываемый лесом, быстрым шагом пошел вдоль шоссе. Он отшагал уже больше километра, но обочины трассы были пустые, и ему подумалось, что, может быть, весь этот ужас со сбитым мужичком – плод его фантазии? Ах, как хорошо бы было, если бы это был сон, какое бы это было счастье!

Но невдалеке на обочине уже пульсировала проблесковыми маячками гаишная машина… Лунин остановился напротив нее, незаметный в гуще листвы молодых березок, и стал наблюдать. Кроме полицейской «приоры» на обочине стояли еще две легковушки. Один их гаишников сидел за рулем и что-то писал, наверное, протокол. Другой – возле машины – разговаривал с мужчиной в тюбетейке. Лунин жадно искал то, ради чего его принесли сюда ноги. И сразу нашел. Тело в черной спецовке, очень щуплое и необычайно плоское, словно побывавшее под прессом, лежало неподвижно на боку, нестриженным затылком к Лунину. У Павла разом вспотели ладони, к горлу подкатила тошнота. Мужчина в тюбетейке распахнул багажник «форда», вынул оттуда что-то типа большой тряпки, накинул её на голову мертвеца, кивнул гаишнику и уехал. Гаишник достал телефон. Что он говорил, Лунин не слышал: слишком далеко, и машины – по трассе туда-сюда – шумели. У него ослабели ноги, он сел в траву. И затем он вдруг потерял ощущение времени и пространства. Впервые такое с ним случилось на трезвую голову. Очнулся лежащим на спине. Сколько лежал – не понял. В висках ломило. Хотелось пить. На обочине шоссе стояла «скорая» с распахнутой задней дверкой. Человек в белом халате вытянул из «скорой» носилки, положил на землю, сказал что-то гаишнику. Тот зачем-то огляделся по сторонам, неохотно подошел к мертвому телу. Вместе они приподняли труп, положили на носилки, задвинули в машину. Гаишник посмотрел на свои руки, будто впервые их увидел, потом обтер их о брюки. Лунин поднялся и на ватных ногах побрел в глубину леса.

Он позвонил ассистентке Кристине и сказал, что сегодня его не будет.

– Там у меня пара пациентов записана, пусть их Эльвира обслужит, если согласятся.

– Хорошо, Павел Сергеевич. У нее на это время тоже пациенты, но это решим, – ответила Кристина.

– Приходила тетка, которая с претензией? – спросил он.

– Да. Она в суд хочет подавать. Сказала, что моральный ущерб будет нам стоить миллион рублей. Я навела справки. Одну коронку ей поставили в «МастерДенте», вторую – в «Элите», третью, видимо, решила у нас. Девчонки говорят, пришлось деньги возвращать, она им тоже судом грозилась.

– Вот мымра! – возмутился Лунин. – Может, нам не бояться суда? Биться до последнего?

– Девчонки посчитали: дешевле вернуть деньги. Да и тетка какая-то не простая, служит где-то.

– Ладно, я подумаю.

Потом он позвонил Ольге и сообщил, что вечером встретиться не получится: завис в деревне, ждет бригаду, которая будет ставить забор из металлопрофиля. О том, что с ним произошло, Лунин рассказывать не стал. Ольга была беременна, пусть срок небольшой, но не надо бы ей пока про все эти ужасы знать.

– Очень жаль, я так ждала сегодняшнего вечера, – сказала Ольга. – Тогда завтра?

– Завтра обязательно. – Лунин, помолчав, виновато продолжил: – Еще не успел переговорить. Пока ситуация не позволяет.

– Понимаю, – сказала Ольга. – Тебе виднее.

От нечего делать и чтобы убить время, Лунин решил поискать грибы. Он бродил по лесу, помахивая перед собой прутиком, чтобы не наткнуться на противную паутину. Хорошо бы найти сыроежек, тогда можно было бы, наверно, заглушить голод, который подкатывал к горлу. Грибов он не нашел, наткнулся на редкие кустики земляники, но разве молодой, здоровый организм ягодой накормишь? Надо идти в деревню да поесть чего-нибудь там. Действительно, чего уж до такой степени трястись.

Позвонила Вера.

– Павлик, ты, наверное, есть хочешь? Я сварила картошки, и у нас сало есть. Давай, я тебе принесу, поешь горяченького.

Голос у нее неожиданно звонкий, напористый, она явно в хорошем настроении. Видимо, для таких, как Вера, в страданиях ближнего есть что-то веселящее. Лунин представил, как она, словно партизанка-разведчица, с корзинкой в руке углубляется в лес, украдкой озираясь по сторонам, как торжественно выкладывает перед ним снедь, как терпеливо и преданно ждет, когда он утолит голод. Этот спектакль ему трудно будет вынести.

– Я сейчас сам приду, – сказал Лунин. – Надоело здесь куковать.