Геннадий Копытов - Сборник новелл и рассказов

Сейчас я почти не пользуюсь спусковыми устройствами типа «восьмерка», в основном гри-гри и «корзинкой» – вариант эволюции Шайбы Штихта. Но всегда проверяю состояние рукавов и заправляю под пояс ИСС всё, даже куртку. Перед дюльфером, однозначно, вяжу огромный стопорный узел на конце веревки и удостоверяюсь, вплоть до схода с маршрута, что конец верёвки лежит на земле.

Стоит ли говорить, что обвешиваюсь снарягой, как «новогодняя ёлка»: жумар с педалью, петли из репа под «прусы», карабины, френды. На грузовых петлях две минибухты с пятиметровыми репшнурами и священный скальный нож.

Аптечка – не в рюкзаке, в кармане!

Многократно анализировал эту ситуацию.

И если с зависанием, всё более-менее понятно, то с нехваткой веревки, до сих пор не прояснено.

У меня была, казавшаяся логичной, мысль: что её заклинило трещиной, при спуске. Она не выдавалась, но держала нагрузку. Но я же контролировал её визуально и с натяжкой укладывал на карниз!

Заклинки не было!

И выбор верёвки, сверху, от станции, был плавным, без заеданий и рывков.

При осмотре не выявил ни порезов, ни сдавливания, ни разлохмачивания.

Предполагаю: что из-за сложного рельефа скалы, я не смог просчитать – хватит ли веревки!..

Но мне же хватало двадцати пяти метров на южном склоне, а с северной стороны, той же скалы, не хватило и пятидесяти!

Убедиться, или переубедить себя – не случилось. Выполнить второй проход по маршруту не удалось.

Покуда я собирал снаряжение, на прохождение отрицательного нависания снизу-вверх, и параллельно ходил в большие горы, оказалось, что этот маршрут для меня более не доступен.

Через некоторое время, спускаясь по кулуару в трёхстах метрах от «Змеиной» горки, я столкнулся с толпой стрелков и рабочих, интенсивно ровняющих плато, устанавливающих метательные машинки и дробящих из двустволок шустрые малиновые тарелки.

Строители и стрелкИ пытались не дать мне спуститься, требовали поднялся наверх. Но я, из-за упрямства, спустился. Меня распирала злость, что оккупируются мой лес и мои скалы!

Западное ущелье карьера захвачено стрелково-развлекательным клубом «Цитадель». Все самые высокие и интересные скальные стены, кулуар и внутренний угол, простреливались ими, в том числе северная стена «Соколиной».

Но старый, южный маршрут, был в непростреливаемой зоне, прикрытый скальным щитом контрфорса.

В течении несколько лет, продолжал там лазать, под ружейную канонаду и стук дроби по веткам над головой.

Но в прошлом году, по весне, я уперся в ограждение из двойной колючей проволоки, вдоль обрыва, прямо поперёк тропы, ведущей из леса на «Змеиную» и на «Соколиную».

Десять скал успел освоить в этой части карьера…

Сейчас мне осталось, только, восточное ущелье, со скальными стенками попроще…

Здесь, видимо, должны красоваться советы и рассуждения, что на восхождениях «он-сайт» и «тред» дОлжно таскать такое-то снаряжение (далее присутствует протяжный список), и заодно, сверкать полированной медью, какая-нибудь прописная альпиниская мудрость.

Воздержусь от всего этого…

«Профям» советы не нужны, а начинающим – нужно просто тренироваться.

Был такой жёсткий урок у меня.

Он один стоил многих лет очных

тренировок в альпклубе и на скалодроме. Он помог мне сделать полезные и своевременные выводы.

Детям детских домов и

интернатов посвящается.

Было это в июле, скорее всего в конце, знойного кубанского, июля…

В конце июля, за одноэтажным парашютным классом созрели яблоки, персики и абрикосы.

Они созрели бы, окончательно, через месяц, но этого не случилось…

Я отслужил в армии два с половиной месяца, и две с половиной мысли, преследовали меня всё это время!

Первая и вторая: «Хочу домой!» и «хочу жрать!» Половинная – конечно же девочки!

Если бы, как-нибудь, я смог попасть домой, то непременно реализовал бы и второе, и половинное. Но не мог… и поэтому утрамбовывал свой жадный желудок зеленушками. Яблоки были слишком кислыми, и их почти не ел. Кислота же абрикосов и слив была терпимой. После каждого обеда, я распихивал по карманам хлеб, бежал в сад, жуя его на ходу, и набивал опустевшие карманы зелеными плодами.

Так длилось четыре дня.

Второй укладчик парашютов – узбек Атхам Ахмаджонович Атхамов, заметив мое пристрастие, предположил:

– Французский болезнь заработаешь!