Татьяна Акилова - Монолог с судьбой

– Вот Машенька хорошо хоть ты заходишь.

– Ну, Марь Иванна, не только же я одна. Другие студенты тоже заходят. Здесь же библиотека, а не площадь, чтобы народ толпами ходил.

– Эх, Машенька, хорошая ты девочка, – причитала Мария Ивановна, оставаясь счастливой после ухода Маши еще долгое время.

Дверь в комнату отворилась. В комнату вошла уставшая Вера. По ее довольному лицу становилось сразу понятно, что прошедший день для нее был удачным, но эмоционально и физически перенасыщенным.

– О, привет! Макароны будешь? – предложила Маша.

– Привет… Нее, спасибо. Я лучше сейчас горячего сладкого чаю напьюсь, – ответила Вера, тыкнув пальцем на кнопку чайника, – а ты че сама не ешь?

– Уже. Макарон много наварила. Надо доедать.

– Ааа… Ну, если только потом. Сейчас я ничего кроме чая не хочу.

– Как выходные? – поинтересовалась Маша, присев на кровати и отложив книгу в сторону.

– Шикарно. Кроме того, что я побывала дома, я еще съездила в аквапарк с друзьями. Ну, слышала, его недавно у нас построили. Там реально круто! Кстати, как выпадет возможность обязательно сходи. Не пожалеешь. Я тебе попозже фотки покажу. А ты как, не скучала?

– Да так, самостоялки писала, – отмахнулась Маша, мельком пробежавшись мыслями по вчерашнему дню.

– Да… Зато ты молодец. А у меня завал в учебе. Похоже, в сессию мне тяжело придется.

– Не хуже, чем многим. Говорят перед сессией у всех проблемы.

– Но у кого-то они меньше, а у кого-то больше, – прокомментировала Вера, а потом, – ладно! Все завтра! Сейчас я хочу отдыхать.

Вера улеглась на кровати и с неподдельным блаженством на лице вытянулась во весь рост. Маша, проследила за ней и сидя на кровати продолжила дальше читать книгу. Потом ей надоело сидеть, легкая тень дремоты коснулась ее ресниц. Маша перебралась под одеяло. Так было гораздо уютнее и теплее. Свет в комнате был уже выключен. Слабое свечение луны, сквозь тонкий слой облаков едва проникало через шторы.

Маша перешла в своих мыслях от разбирания сюжета книги, в которой бедной девушки только и оставалось, что сидеть, ждать и надеяться на лучшее, к нелепой истории со ста рублями. И почему этот пустяковый эпизод никак не выходил у нее из головы? Вроде такая нелепица… Или же Маше просто не о чем больше было подумать? Да, нет. Маша довольно часто думала как дела у родителей, чем они занимаются в данный момент и удастся ли ей в следующие выходные съездить домой. Но, так уж свойственно человеку за одной мыслью всегда приходит другая. И вот сто рублей, а за ними и пять оказались довольно навязчивыми и никак не хотели, чтобы Маша совсем про них забыла.

"Скоро должны дать стипендию. Если дадут на этой недели, то можно будет съездить домой. А если не дадут? Может, тогда у тети Гали попросить, а потом вернуть. Да, шустрый мальчик оказался. Ни то что я! А если бы у меня под ногами миллион оказался, я что бы, точно так же стала бы стоять и ждать пока кто-нибудь его заберет? На сто рублей можно было бы купить молока и две пачки семечек. Ох! Ну какое еще молоко и какие еще семечки! И чего только в голову не лезет! Всякая ерунда! И надо мне было на перемене задуматься. Хорошо, что Макс отвлек меня. Он забавный. Странно только, что он не пошел в институт. Или просто не захотел ЕГЭ сдавать? Надо будет у него спросить. Он ведь по-моему городской. И живет где-то на другом конце района…"

Из обыденных и в определенной степени скучноватых мыслей Маша постепенно перешла в более романтические и заставляющие появиться легкой улыбки мечтания на лице. Она представила яркий солнечный день. Городской присыпанный снегом парк. Снег выпал вчера вечером, но дорожки были уже широко расчищены и одно удовольствие составляло прогуливаться по слегка морозной, но в то же время теплой погоде. Маша идет рядом с Максимом. Мимо них проходят незнакомые люди. А им весело и легко. У Маши от мороза зарумянились щеки, на голове вязанная шапка из-под которой, ее каштановые волосы высыпаются на плечи и в лучах солнца отливают золотистым цветом. Помпон на шапки Макса задорно мотается из стороны в сторону, темно-синий шарф свисает на куртку, а руки без перчаток и теплые. Когда он говорит, его губы расплываются в улыбке, обнажая ровные белоснежные зубы. Ничто и никто не отвлекает их от разговора. Но о чем они говорят? Этого Маша, почему-то никак не могла придумать. И как-то из-за этой мелочи начала рушатся вся остальная картинка. Стало теряться тонкое ощущение восторженной радости, приятное чувство от погружения в собственные грезы испарилось, словно его и не было, атмосфера теплой зимы и ландшафт местности стали приобретать более размытые очертания, приподнятое настроение от вымышленной прогулки бесследно исчезло.