Сергей Миронов - Домочадец

Я быстро установил, что её летние каникулы не отличаются особым разнообразием. Вставала она поздно, не раньше одиннадцати. В полдень, в разгар жары, она устремлялась на море с двумя-тремя подругами. У фуникулера их поджидали двое загорелых худощавых юнцов, вооружённых плейерами и рюкзаками, набитыми пивом. Вечерами, около восьми, она выходила на прогулку. Её путь лежал в центр города, насыщенный отужинавшими курортниками, деловыми туристами из Германии, польскими и литовскими детьми, специалистами по сомнительным шашлыкам с Кавказа. Отходящий ко сну Дивногорск таил далёкую, но всё же реальную перспективу полезных, обнадёживающих контактов. Город, имевший разветвлённую схему пеших маршрутов, располагал мало-мальски знакомых людей к неожиданным встречам в непредсказуемых местах: в сосновых борах, на диком пляже, в заброшенном парке аттракционов…

Там я и встретил свою непредсказуемую актрису. В окружении компаньонов по пляжным забавам она сидела на ржавых качелях, приговорённых сварщиком к вечной стагнации, и, морщась, потягивала пиво из жестяной банки. Несколько туманных лиц, роившихся вокруг неё, обшарили меня недоверчивым оценивающим взглядом, выражавшим сомнение в целесообразности моего присутствия на занятой ими территории. В свой адрес я услышал нечто, подобное ворчливому дворовому ругательству, но актриса утихомирила пошляка:

– Тише! Это мой сосед. Он живёт в доме у немца, напротив меня.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы гнев хмельной компании сменился милостью и натянутым приглашением влиться в её непрочные ряды.

– Хочешь пива? – выкрикнул кто-то из толпы, на что я отрицательно покрутил головой и вышел из парка через звездообразную дыру в сетчатом заборе.

– Завтра в восемь приходи в клуб, – услышал я вдогонку её голос. – Сыграем в теннис.

Она что-то прокричала ещё, но голос её захлебнулся в идиотском хохоте, который в свою очередь вытеснила танцевальная музыка из летнего кафе за забором.

Да, это была она, ускользающая из дома по вечерам под объективом моей камеры, чтобы бездарно транжирить своё время в курортном захолустье в объятьях беспринципных лентяев. Домой она возвращалась не раньше полуночи, заставляя моё воспалённое воображение рисовать кошмарные сцены её распутных гуляний. Я пытался ужиться с несовместимостью её двоящегося образа и моих, казалось, незыблемых представлений о ней. Я сумел простить ей увлечение дрянными сигаретами и баловство спиртным. Кроме того, ей дозволялось грубить своим родителям, принуждать разъярённого кота к исполнению гимнастических кульбитов, вывешивать за окном постиранные трусики (удивительное многообразие пастельных цветов, хотя и изрядно изъеденных порошками). Но мог ли ужиться я с чудовищной мыслью о том, что кто-то имеет право дотрагиваться до неё, усаживать к себе на колени, прилюдно обнимать?

Глава

3

В клуб военного санатория я пришёл в десятом часу. Хорошо освещённые теннисные столы стояли вдоль длинной оконной витрины, украшенной аппликациями на тему «море и отдых». Три стола были свободны, за остальными шёл вялый переброс мяча, усыплявший погружённых в тяжкие раздумья шахматистов. Народу было немного – следствие жаркого, душного дня. В кафетерии я заказал молочный коктейль и взял трубочку с белковой начинкой. Угрюмые теннисисты продолжали усыплять пожилых мыслителей за клетчатыми досками под красным сукном. Я был уверен, что актриса придёт. И придёт не одна. Возможно, она пригласила меня в клуб, чтобы поведать о собственных наблюдениях за моей скрытной персоной. Ну что она могла рассказать обо мне в присутствии своих верных сопровождающих? Например, то, что она владеет обо мне не менее полной информацией, чем я о ней. Я ожидал услышать такое желчное, насмешливое признание, поскольку давно понял, что в маленьком балтийском городке некоторые жители с болезненным подобострастием интересовались не только заштатными судьбами своих соседей по лестничной клетке, но и социальным статусом некоторых подозрительных курортников.

После второго коктейля я поднялся в игровой зал. На мини-сцене, как попало заставленной аппаратурой, появился клубный диджей. Готовясь к ночной дискотеке, он испытывал на прочность ушные перепонки седовласых шахматистов, которые смиренно передвигали фигуры под оглушительные разрывы ритмичных танцевательных снарядов. В предвкушении скорых танцев агрессивнее заиграли теннисисты, что, впрочем, не прибавило им мастерства. И только пожилая вахтёрша в скомканном лоснящемся парике, уставшая от вечерних сборищ хамоватой толпы, сидела за своим старомодным полированным столом и апатично орудовала спицами, понимая, что главные события в зале ещё впереди.