Николай Удовиченко - Излом. Книга вторая. Времена похуже. От Кабула до Ванкувера

Командование 66-й бригады решило нанести упреждающий удар и начало его готовить. 66-й бригаде были приданы дополнительные мотопехотные и авиационные части, активизировалась работа разведки и афганских лазутчиков. В ответ Азат Нури Хан прислал шокирующее письмо. Он писал командиру бригады, что знает о его планах по нанесению удара, к письму были приложены копии карт, на которые были нанесены направления ударов. Советовал беречь солдат и уходить домой. Стало понятно, что в высшем командовании 66-й бригады есть человек Нури Хана. Но кто? Вычислить этого человека не получалось. В высшем командовании 66-й бригады не было ни одного афганца, были только советские офицеры. Особый отдел армии профильтровал несколько раз каждого, но никто всерьез не попадал под подозрение. Все были из СССР, у всех были семьи, дети. Так и осталось это в неведении. Кое кто из командования не исключал, что Азат Нури Хан сам вычислил направления и силу ударов и это вполне могло быть. Человек такого ума легко ставил себя на место противника. Но удар все таки готовили. С повышенной секретностью. О планах знали всего четыре человека. Лазутчики и разведка доносили, что Нури Хан готовит контрудар, показывали на карте размещение его сил. Они были все размещены на главных направлениях планируемого удара. Были в планах Нури Хана и недостатки. Он плохо учитывал возможности боевых вертолетов и самолетов, противовоздушная оборона у него была слабой, а своей авиации у него не было. На этом и решили сыграть, отдав начало операции и самые сокрушительные удары военной авиации. Проводились совещания с летчиками, уточнялись их возможности. За то, что у Нури Хана не было своего человека среди командования 66-й бригады говорило и то, что он не принял никаких контрмер по предотвращению авиационных ударов. И не отвел свои части, которые были наиболее уязвимы с воздуха. Была подготовлена к операции и дальнобойная артиллерия, могущая наносить удары с больших расстояний. Ее тоже начали готовить и подвозили к ней боеприпасы. Время операции назначили на первую декаду декабря.

По всем подразделениям 66-й бригады в Джелалабаде и по укреплениям, разбросанным вокруг, ходили упорные слухи об операции против Нури Хана. Офицеры обсуждали эту новость, покачивая головой. Моджахеды Нури Хана были самыми серьезными противниками, хорошо обученными и вооруженными, не боявшиеся серьезного боевого столкновения и зачастую сами искавшие его. Знали этого противника и солдаты. Не раз сталкивались они с этими душманами, не только упорными и смелыми в бою, но и жестокими. Пленных они брали, но если пленные не хотели принимать Ислам, они их убивали, иногда очень жестоко. Иногда выставляли отрезанные головы пленных на дорогах. Тех, кто принимал Ислам, щадили, уводили в недоступные для «шурави» места. Там, иногда, пленные даже женились на местных девушках, рождались дети и пленные становились членами племени или общины. В этом отношении было легче пленным из среды узбеков, таджиков, туркменов, казахов, киргизов. Все они воспитывались в мусульманских семьях, у них были общие с афганцами восточные традиции и праздники. Вдобавок таджики говорили на дари, практически на том же языке, на котором говорили афганские таджики и этот язык понимали пуштуны. Иногда советские солдаты сами переходили на сторону моджахедов, даже с оружием в руках. К удивлению, среди таких преобладали славяне, но были такие и из среды среднеазиатских народов. Многие таких людей не понимали. Но многие относились к ним и с пониманием. Непонятная, ненужная никому война, налагала на психику солдат тяжелую нагрузку. Гибель друзей в стычках с душманами добавляла пресс на психику. Солдаты не выдерживали, переходили на сторону врага. Были даже такие, кто потом сражался с «шурави» на стороне душманов. Афганцы доверяли таким пленным и иногда пленные достигали у предводителей моджахедов довольно высокого положения. В охране Панджшерского льва Ахмад шах Масуда были русские, бывшие пленные. Сейчас солдаты в укреплении тоже находились под впечатлением новости о планируемой операции. Все понимали, что если операция начнется, то не всем быть живыми. Понимали и готовились к сражению. Боязни не было. Основное чувство у солдат это было скорее неприятие войны и событий, связанных с ней. Шло время, прошла первая декада декабря а операция не начиналась. Все жили в напряжении, в ожидании грядущих событий.

Батрадз и Денис недавно сменились с поста, где провели утренние часы вплоть до обеда. Пообедав, пошли в надоевшую казарму. Баян спал возле кровати Дениса, спокойный и равнодушный, значит душманов близко не было. Взглянув на подошедших друзей одним глазом, Баян снова закрыл его и, положив голову на лапы, сладко зевнул.