Татьяна Золотухина - Нереальные реальности

Человек в клетчатой рубашке услышал, как открылась дверь в комнате жены и дочери, и жена (он понял это по тяжелым шагам) вышла на кухню. Он привстал с кровати и стал прислушиваться. Вот она налила воды из чайника, хлопнула дверцей шкафчика, отодвинула стул и села. Вначале было тихо, а потом он услышал какие-то странные звуки, которые никак не мог идентифицировать. Он сел и свесил ноги с кровати. Что-то случилось! И вдруг он понял, что жена плачет. Его это так поразило, что он даже приоткрыл рот – его железобетонная жена, которая устроила ему в квартире зону строгого режима, плакала, зажимая рот руками. Чтобы не услышала дочь, догадался он. И в волнении встал. Ему захотелось выйти на кухню и обнять жену. Но пока он волновался и стоял в нерешительности, из кухни донеслись звуки придвигаемого стула и шаги жены, которая быстро удалилась к себе.

Человек в клетчатой рубашке (хотя, конечно, он уже был в майке для сна) сидел в одной позе около часа, прислушиваясь к ночным звукам. Было далеко за полночь, когда он, наконец, решился лечь в постель. Сон не шел. Он все вспоминал эпизоды из далекой и, как казалось ему, безупречно счастливой семейной жизни, которых теперь был лишен из-за поведения жены. Ну и что, что измена! Причем измена была не настоящая, а жене назло, и потому не считалась изменой. Другие жены прощают, а вот его жена уперлась рогом и ни в какую. «Вот теперь плачь, плачь, дура одинокая. Мужей нужно ценить», – подумал он, но без особого чувства. От переживаний он устал и захотел спать. Внезапно вспомнил сегодняшний, вернее, уже вчерашний кружок с разговорами о человеке, о мироздании, вдохновленное лицо философа, который упивался собственными рассуждениями о высоком, свое, как ему казалось, актуальное выступление про хитрых жен и бесхитростных честных мужей… И никак не мог представить себя или жену в качестве центра Вселенной. «Какая чушь, Господи! Не ходить что ли больше на эти глупости», – с тоской подумал он. – «С женой что ли помириться? Но ведь не простит, не простит. Да и дочь на ее стороне». И заснул, совсем измученный, пропустив свой шанс. Хотя надо признаться, шанс был минимальным.

Человек в свитере был женат и имел двух детей школьного возраста. В отличие от коллег по Философским диалогам, он торопился домой, к семье и к готовому ужину. Жена действительно держала ужин теплым в ожидании мужа. Дети читали в своей комнате. На кухне горел боковой свет, было уютно, пахло жареным мясом и пирожками. Он с удовольствием сел за стол. Жена подала ему ужин и села напротив.

– «Ты хлеб купил?» – спросила она.

И тут он вспомнил, что утром она поручила ему купить хлеб, а он об этом забыл.

– «Нет, – сказал он с набитым ртом. – Сегодня был очень тяжелый день, заказчики просто разорвали меня на части. Важный контракт чуть не сорвался. Ну, я и забыл про хлеб».

– «И про молоко тоже», – сказал жена, наливая ему крепкий чай с лимоном.

– «Зая, я ведь просил тебя ничего мне не поручать. У меня голова забита работой». Человек в свитере был начальником крупного отдела по связям с заказчиками в строительной компании, которая застраивала новый городской район. У компании в настоящий момент были серьезные трудности с финансированием.

– «Я тоже работаю», – сказала жена. – «И я не последний человек в своей компании. Но в отличие от тебя, помимо работы я должна еще помнить и про покупки, и про домашние дела, и про детей. Конечно, я сама могу купить хлеб для семьи. Но тогда скажи мне, какие у тебя семейные обязанности, кроме того, что ты отдаешь мне часть своей зарплаты».

Человек в свитере отставил тарелку и уставился на жену. Она просто буравила его своими возмущенными глазами.

– «Часть зарплаты? Ты хотела сказать, бОльшую часть?»

– «Но ведь ты в семье добытчик. Не хватало еще, чтобы я содержала семью на свою зарплату».

– «Вот, пошло, поехало», – с тоской подумал он. Каким-то непостижимым образом, с чего бы ни начинался разговор, они умудрялись переводить разговор на деньги и на неравные семейные обязанности. Эта колея была отлично проторена и привлекала своей глубиной.

Он прикрыл глаза, чтобы успокоится. Потом опять посмотрел на жену. Она сидела перед ним со злым выражением лица, непричесанная, в растянутой майке и лосинах. Ругаться не хотелось, хотя некто внутри него был к этому готов и уже собирался сыграть свою роль в трагикомическом семейном сценарии. Но он сдержался. Было жалко себя и еще больше ее, поскольку быт жену не щадил и отражался на ее характере и внешности. А ему все еще нравилось свое отражение в зеркале. Да и женщины на него глядели откровенно и даже нагло.