Тоня Ерофеева - Воскресение. Библиотека группы ВКонтакте «Стихи. Проза. Интернациональный Союз Писателей» представляет…

Слава познакомился с Настей в детском доме.

Она оказалась хитрее и умнее других его поклонниц, понимая, что напором, настойчивой активностью симпатию этого красавца не завоевать. То, что мальчик был на год её старше, девушку нисколько не смущало. Славе было пятнадцать лет, и его очень интересовал мир природы и венец её творения – человек. Гуляя сегодня по лесу, его заинтересовала одна красивая бабочка, которая частенько пролетала рядом. Герою так захотелось превратиться в неё и посмотреть на мир её глазами, нестись навстречу ветру, смотреть на всё с высоты небес. Как же красиво, легко, просторно, свободно и свежо!

На грешную землю заставили вернуться слова Насти: «Пойдём скорей, нас ребята зовут». Парочка села в небольшой круг, где к ним присоединились Валя, Надя, Люба, Антон и Руслан. В глазах Любы явно читалась ревность. Ей тоже очень нравился Слава. Как-то неожиданно после обсуждения погоды и текущих политических новостей разговор зашёл о проблемах родителей и детей.

Как относиться к тем, кто родил тебя, был для тебя всем, а затем бросил, как бездомную кошку? Дети придумали игру – аукцион. Чья идея о том, что делать с родителями, окажется креативнее, тот победит и получит вознаграждение – маленькую, символическую сумму денег.

Люба сказала: «Я бы хотела, чтоб мою мать изнасиловали с особой жестокостью. Тогда бы она поняла, что я чувствовала, когда мне было двенадцать лет. Отец ушёл к другой женщине и забыл про меня и маму. Через год после этого в нашей семье появился отчим. Однажды он изнасиловал меня. Когда я рассказала об этом маме, она поверила ему, вызвав у меня шок. Я тогда стала закатывать истерики и часто уходить из дома к подруге, оскорблять всех. В итоге мама избила меня, а затем отдала в детский дом, где я дожила до своих шестнадцати лет».

Пятнадцатилетний Руслан внёс своё предложение, сказав: «Я бы хотел, чтобы мой отец и моя мать никогда не выходили из тюрьмы. Я их не хочу видеть. Они теперь для меня никто. Пока они дрались друг с другом, кричали, угрожали, моя сестрёнка Анечка страдала и молчала. В итоге в один дождливый страшный день она рассказала о своей боли, затем выпрыгнула из окна. Я очень злился на себя, что не успел остановить сестру. На суде я рассказал всю правду и сказал, что, если родителей не посадят, то я тоже выброшусь из окна. Весной им дали срок. Скоро он заканчивается».

Антон, посочувствовав Руслану и Любе, сказал: «Мои родители, грязные наркоманы, уже наказаны. Как же легко они со мной расстались! Я оказался для них пустым местом. Когда мне было десять лет, они переборщили с морфием и умерли. Мой крик услышали соседи и вызвали скорую. Тёте и дяде я оказался не нужен. Ещё бы! Вдруг я тоже стану наркоманом? Ничего, они ещё насмотрятся на то, что со мной стало».

Семнадцатилетние близняшки Надя и Валя рассуждали так:

«Пусть наша мать окажется в таком же положении, до которого она когда – то нас сама довела. Она ушла, пьяная, оставив нас одних в квартире. А мы ведь были ещё совсем маленькие, девятилетние. Было очень страшно и обидно. Мы подумали, что мы в чём-то провинились, начали представлять, как мы будем просить прощения, когда мать вернётся. Кроме неё у нас ведь никого нет. Об отце ничего не известно. На второй день от голода мы подошли к двери и начали кричать. Соседи нас услышали и помогли».

Валя пожелала, чтоб, где бы сейчас не была женщина, которая её родила, она бы нищенствовала, и, одинокая, умерла бы от голода и холода. А Надя захотела, чтоб на теле этого недочеловека выжгли клеймо: «Таким, как ты, нельзя иметь детей».

Четырнадцатилетняя Настя ничего не знала о своих родителях. Её оставили ещё в роддоме.

«Какие вы глупые! Вам хоть есть, на кого злиться. Я не знаю, кто я, откуда я, чего хочу. В этой жизни кроме проклятого детдома я ничего не видела. Когда мне было одиннадцать лет, меня взяла на воспитание одна ужасная семья. Если бы я их сейчас встретила, то избила бы до полусмерти! Мне сразу дали понять, что своей, родной, любимой я в этом доме никогда не буду. Несоблюдение так называемых «семейных правил» строго наказывалось. Например, недопустимы были плохие оценки, любые ссоры с их злой, избалованной родной дочерью Таней. В итоге я однажды расцарапала ей лицо, потому что моя любимая кукла была сломана. Приёмные родители узнали, что я закурила, и, вместо того, чтоб купить себе еду в школьной столовой, купила себе сладостей. После того, как я прожила в этой семье два года, меня вернули сюда, как ненужную, бракованную игрушку. Больше я никому не верю и не стану жить с так называемыми «папами» и «мамами».