Николай Духинов - Дивный сон

– Извините, уважаемые, – прервал нас в какой-то момент мужчина средних лет, сидящий за соседним столиком. – Не в моих правилах вмешиваться в чужую беседу, но как-то уж скучно…

Мужчина развел руками и обезоруживающе улыбнулся.

– Тоска смертная! Вы позволите к вам присоединиться?

Витя кивнул, приглашая мужчину пересесть за наш столик.

Дмитрий, так он представился, не особо мне понравился. Впрочем, достаточно вежливый, в меру обходительный, житель ближайшего подмосковья – замкадыш, как он выразился – не вызывал слишком уж сильной неприязни. Своим вторжением в беседу он сбил меня с мысли – вот и вся причина некоторого скепсиса по отношению к его персоне. Да еще, так уж получилось, мне не понравились его нелепые ухаживания за официанткой Марией.

Скучающий господин флиртовал с девушкой на грани фола, когда флирт грозит превратиться в грязные домогательства. Девушке в какой-то момент это не понравилось, но Дима не унимался. Для официантки подобное поведение скучающего посетителя ресторана явно было не в диковинку. Достаточно тактично она поставила Диму на место и удалилась от его столика на безопасную дистанцию. Поскучав минут десять, Дмитрий не нашел ничего лучшего, чем попроситься в нашу компанию.

Его трудно назвать прилипалой, к тому же приняли мы его достаточно благосклонно. Он рассказал несколько удачных анекдотов, какую-то короткую байку… Успех в захвате нашего внимания в какой-то момент вдохновил болтуна, и Дима плавно перевел разговор на тему любви и трудных отношений с прекрасным полом. Видимо, недавний отказ девушки задел самолюбие.

Мы слушали с интересом и пониманием, не перебивали. После очередного анекдота и небольших разглагольствований на выбранную тему Дима предложил нашему вниманию еще одну байку. Мы почти синхронно кивнули, потакая довольно забавному театру одного актера.

Димон подмигнул и, скорчив многозначительную гримасу, начал рассказ:

– Эта история вполне обычная. Такое встречается сплошь и рядом. Может показаться – подобное и со мной было, или может быть, или даже будет. Или наоборот: «Вот ведь люди, счастье у них под ногами, а они топчут его безжалостно. Вот Я! Вот со мной такого никогда не произойдет! Ну что вы! Только не со мной! Я хороший, белый и пушистый!» Или со злобой и остервенением: «Так им и надо. За что боролись, на то и напоролись! Бог наказал!»

А бывает и по-другому: живет человек, да не человек, а мышка какая-то серенькая. Все у него размеренно, без приключений. День за днем, десятилетие за десятилетием. Родился, школу закончил. В армию сходил. Женился. Дом построил. Ребенка родил, себе подобного. Состарился. Внука на руках подержал, а может, и правнука. Умер. Все тихо и серенько. Над могилкой безутешные родственники камушек поставили и заборчиком обнесли. Поплакали и разошлись. Был человек – и нету. Жизнь, как манная каша: вроде вкусно и сытно, но абсолютно бесполезно. Человек-функция – отработал свое – и на покой. Без стремлений и желаний, все на уровне рефлексов собаки Павлова: лампочка зажглась, и слюна в фистулу потекла…

Впервые за все время общения я посмотрел на него серьезно. Теперь, в противоположность прошлому поведению, этот шутник предстал в ином свете. Я бросил взгляд на Витю.

Виктор Александрович, казалось, ничуть не поменял первоначального скептического отношения к нашему случайному знакомому, но лишь на первый взгляд.

– Заборчик… – задумчиво пробормотал мой друг, – интересная ассоциация… Хм, очень интересная. Как-то раньше особо не задумывался. Если хорошо подумать, получается, что заборчик – это наше все.

Димон просветлел лицом, искренне обрадовавшись, словно маленький ребеночек, которому неожиданно дали любимую конфетку.

– Саныч… Блин, Саныч. Вот ты в самую точку! Давай-ка выпьем за взаимопонимание.

Дима засуетился, разливая коньяк по рюмкам. Оглядев стол и досадливо поставив почти опустевшую бутылку коньяка, он обернулся к сидевшим недалеко официанткам:

– Машенька, солнце мое ясное, подойди к нам, заинька!

Убедившись, что солнечная заинька нехотя поднялась с места и с унылым видом направилась к столику, Дима быстро оглядел нас и спросил:

– Саныч, Колюня, вы не возражаете, если я угощу вас? А то как-то не по-людски получается…

Мы не возражали. Дима поднял рюмку и отрапортовал:

– Давайте, други мои, за понимание!

Театрально крякнув, проглатывая коньяк, выдохнув после, он немедленно продолжил развивать понравившуюся тему, нарочито забыв об официантке, почти дошедшей до нашего столика.