Эсфирь Коблер - Приключение на Подкаменной Тунгуске. Путешествие к самим себе

Чеботарев обвел ребят пытливым взглядом. Все молчали.

– Ну что же, значит, жаждете приключений? Только потом не нойте и не причитайте!

Конечно, тропы к эпицентру взрыва давно уже любознательными учеными проложены, люди туда часто наведываются. Теперь рядом и нефтедобыча идет. Но по существу ничего не изменилось.

Ночью, когда тьма окутала ближайшие деревья, расселись на скамейке возле дома, глядели на звезды и грелись у небольшого костра. Погреться подошли и хозяйский пес Портос, помесь овчарки с лайкой, и кот Беня, огромный черный котяра с белой грудью и белыми туфельками на лапах.

– Позвольте присесть, – мурлыча, спросил Беня.

Ребята онемели.

Эдик даже сполз на землю, его высокий рост мешал ему разглядеть кота.

– Вечно ты посетителей ошарашишь, – возмутился Портос.

Девочки тихо взвизгнули.

Подошедшие Чеботарев и Шамшурин расхохотались, увидев немую сцену в духе Гоголя.

– Я же предупреждал, – сказал Иван Васильевич, – что чудес будет много.

– Какой же ты красавец, – сказала Лиза, опускаясь радом с Эдиком на землю и обнимая кота. – Можно тебя погладить?

Эдик странно покосился на Лизу, а Беня промурлыкал:

– Конечно! – и уселся на колени к девушке.

– Вечно ты со своими нежностями, – проворчал Портос и улегся у ног хозяина.

– У Чейза, – сказал Петр, прочистив пересохшее горло, – есть детективчик, где веселый пес Виски вполне разговорчив.

– А у Стругацких – говорящий кот, – ответила Надя.

– Ну вот, – обиделся Беня, – опять этого старого маразматика вспомнили! У меня память прекрасная! Хотите, я вам одну веселенькую историю расскажу?

– Хотим, – ответили ребята хором и приготовились слушать.

– Года три назад сюда приехали америкозы.

– Американцы, – укоризненно поправил Шамшурин и прикрыл глаза, чтобы не расхохотаться.

– Ну да. Приехали они фильм снимать. Как они говорили, «о великой русской поэтессе». Она, поэтесса эта, там у них давно уже застряла. Книжки русские писала. Ну, вот они ее и решили великой объявить. А как это сделать?

– У них это раскруткой называется, – проворчал Портос.

– У нас теперь тоже, – с горечью сказал Чеботарев. – Всякая бездарь себя гением объявляет и давай раскручиваться.

– Так вот. Раскрутить ее они захотели с помощью самого могущественного искусства – телевидения. Приехали к нам о ней документальный фильм снимать.

– А к вам зачем, – удивилась Лиза, – из Америки?

– Э-э. Они решили, что русская поэтесса должна шаманить, понимаешь ли. Развели тут костер. Местных жителей в какие-то шкуры нарядили, бубны им раздали, вокруг костра поставили, а ее в эдакой…

– Тунике, – подсказал Шамшурин.

– Вот-вот. Заставили ее в бубен стучать и через костер прыгать, при этом она еще и стихи должна была читать. Жуть.

Хохотали все. Иван Карамзин даже повизгивал от восторга.

– Ну, дуболомы! Ну, кретины. А медведь по улицам в ушанке не ходил?

Александр Данилович посерьезнел.

– Понимаете, она, может, и не гений, но поэт неплохой. Я ее спрашиваю: « Ирина, зачем тебе в твои пятьдесят через костер прыгать и под бубен выть?» А она мне отвечает, в Америке иначе, мол, нельзя. Хорошо хоть у нее фигура сохранилась и ножки ничего, а то ведь представляете…

Картина была столь зримая, что вызвала новый взрыв смеха.

Съев с большим аппетитом на ужин картошку с грибами и хрустящими солеными огурчиками, все разошлись спать, но долго еще обсуждали увиденное и услышанное.

Чеботарев поднял свою команду на рассвете.

– Тут один местный товарищ пообещал нас довезти на своем чудо-тракторе до основной тропы, как мы ее называем, а дальше – пехом по бурелому, предупреждаю. Дисциплина – прежде всего, иначе я за вашу жизнь не отвечаю.

Бодрящее летнее сибирское утро как-то не вязалось со столь строгим напутствием.

Вдали над сопками медленно поднималось большое оранжевое солнце. Прозрачное сине-голубое небо прорезывали яркие, чистых тонов, розовые и рыжие лучи. От сосен тянулась волна прохлады и сочного запаха хвои, а на траве, как после обильного дождя, висели гроздья сверкающей хрустальной росы. Молодежь застыла в оцепенении, вдыхая, может быть впервые в жизни, чистейший первозданный воздух таежных просторов и впитывая красоту окружающего мира. Чеботарев хорошо понимал, что с ними происходит, и не торопил ребят.

Наконец с грохотом подлетел полутрактор-полутанк-полуджип. Но, прежде чем ребята полезли в него, Чеботарев предупредил: