Мария Давыденко - Мальчик по вызову

– Только не включай!

Но он уже нашёл трек и включил его на полную громкость.

– Это точно лучший день рождения в моей жизни.

– Не сомневаюсь!

Он приблизился ко мне, и мы начали целоваться.

Денис этим утром был явно не в духе: он простыл, у него срывались несколько заказов, Анна Георгиевна требовала с него оплату. Анна Георгиевна была нашим вторым администратором. Её побаивались и жильцы, и уборщицы: она маниакально преследовала всех, кто не мыл за собой посуду, находила их по камерам и штрафовала. Про таких женщин говорят «с ней не забалуешь», «с ней шутки плохи», «внимание, приближается». И она ввела одну систему: должников у нас не выселяли, а предлагали впредь платить напрямую администратору и по двести рублей в сутки. Но койка-место таким жильцам предоставлялись только если были в наличии, а в в хостеле частенько всё было забито под завязку. Поэтому горемыки ночевали на диванах в холе или засыпали перед компами. И эту ночь Денис провёл, как раз, в кожаном кресле. Это его разозлило ещё больше.

– Если завтра не будет оплаты, можешь не возвращаться, – угрожала ему Анна Георгиевна, когда мы завтракали на кухне.

– Я и так хочу уже съехать отсюда.

– Скатертью дорога!

И она пошла искать новую жертву. Анна Георгиевна всегда «жаждала крови».

– Я слышала, как ты храпел, – сказала я Денису, – Просто как бульдозер. А потом резко перестал.

– Я болею, блин. И из-за этого сегодня не смогу поехать на заказ. А деньги давно растратил все.

– Да, рассчитывать ты не умеешь, это факт.

– Вчера вообще был отвратнейший день. Пошли покурим, расскажу!

На кухне был вездесущий Валера, у которого «ушки всегда на макушке». Мы решили не рисковать и пошли курить за хостел.

– Вчера мне пришлось с двумя мужиками сразу. И заказчик не предупредил об этом. Я полтора часа добирался до Балашихи, приехал, и он такой: «Нас двое. Но мы заплатим больше». Я: «Ладно, ок». Они были под какой-то дрянью, богемные хипстеры, художники кажется или дизайнеры, не знаю, правда, почему они в Балашихе базируются. В общем, один у меня отсасывал, а второй долбил в задницу. Я чувствовал себя, как…

Он был готов заплакать. Я заранее начинала беспокоиться: я совершенно не была готова к мужским слезам, не знала, как себя вести рядом с плачущим мужчиной, не проходила инструктаж по первой помощи при скупой мужской слезе. «Только не плачь, только не плачь». Денис словно услышал мой призыв и успокоился.

– Это такое воспоминание, к которому хочется привязать камень и выбросить в реку.

– Шикарно!

– Что?!

– Сказал шикарно!

– Я тебе рассказываю, как надо мной надругались, а ты цитаты подбираешь?!

– Извини! Я понимаю, это воспоминание, которое хочется похоронить заживо. Воспоминание, которое хочется запереть в сейфе. Воспоминание, которое хочется замуровать в бетон. Но ты же понимаешь, что рано или поздно случаются осечки. Не все клиенты … адекватные. Ты сам на это подписался. Твоя работа рискованная, что говорить!

– Но я не думал, что так скоро почувствую себя настолько унизительно и омерзительно. Это просто беее.

Денис изобразил рвотные позывы.

– Мало того, эти мужики были настолько стрёмные, что мне пришлось закрывать глаза и представлять Диму.

– Да, хорошо, что Дима не знает, что на его задницу виды имеют.

– Ну, просто я его часто вижу в хостеле, и он симаптичный, он мне даже иногда снится. Вроде как мы заходим на кухню хостела и начинаем на столе заниматься этим делом. Потом собираются жильцы и начинают нам хлопать, а в конце ещё и выставляют оценки. Я вообще практически не сплю. А когда сплю, видишь, какая фигня мне снится! Я скоро сойду с ума! Но бабло нужно!

– Так ты не собираешься завязывать?

– Пока нет. Без вариантов.

– Надеюсь, что всё это не зря. Был такой человек Нил Кэссиди. Он был прототипом для героя книги Керуака «На дороге», ещё он встречается в книге Хантера Томпсона «Ангелы ада», а с поэтом Алленом Гинзбергом он вообще двадцать лет был в отношениях. Вот такой основоположник бит-поколения в литературе, который даже ничего не написал стоящего. Понимаешь, Артур рано или поздно узнает, или просто догадается.

– Ты ему что-нибудь говорила?

– Только то, что пишу книгу об отношении к геям в России. Но рано или поздно он узнает. Или другие твои близкие. И одно дело, если ты будешь обычным шлюхом, а совсем другое, если мы создадим тебе ореол литературного персонажа. Кого Артур простит охотнее?

– Да, книга нужна и тебе и мне. А сколько ты уже написала?