Владимир Мальмаков - Девушка из Нагасаки, или Куда деваются утки из пруда в Центральном парке

– Трибулкин, – сказала она мрачно. – Ты помнишь, что должен приехать и подписать документы на дачу? Или забыл, как всегда?

– Я все помню, Катерина, – сквозь зубы сказал Иннокентий. – Ты ведь там живешь, и никто не собирается дачу у тебя отнимать. Мы вроде по-хорошему обо всем договорились…

– Это так, но с документами мне будет спокойнее.

– Еще раз говорю – приеду через пару дней. Извини, я сейчас занят, – сказал Иннокентий и отключился.

Крейсерская 40-футовая яхта была аккуратно пришвартована к пирсу бортом, а форштевнем в сторону города. На высокой скуле белого стекловолоконного борта красовалось имя – «Aiko». Вооружение бермудского шлюпа – паруса грот и стаксель убраны и аккуратно свернуты, стоячий такелаж натянут и надежно закреплен, палуба, покрытая узкими планками из светлой тиковой доски, сияла чистотой. По многим признакам Трибулкин видел, что лодка рабочая – не для легкомысленных круизных прогулок, а для серьезного океанского плавания, и явно побывавшая во многих переделках.

Иннокентий прошел вдоль борта в сторону кормы. В просторном кокпите под полотняным навесом на боковом рундуке сидел шкипер. Перед ним стоял небольшой раскладной столик, на нем упаковка с полудюжиной банок пива, большая красивая раковина, из которой торчали чубуки нескольких трубок, кожаный кисет и еще какие-то курительные принадлежности. Шкипер, могучий, в меру волосатый, покрытый равномерным красноватым морским загаром, был в одних шортах цвета хаки и босиком, но на голове сидела белая фуражка с золотым крабом на околыше, из-под которой спадали на плечи длинные черные волосы с проседью. Короткая бородка тоже имелась – обрамляла широкое горбоносое и черноглазое лицо, на плече – тату китайскими иероглифами. Шкипер курил трубку, выпуская дымные колечки, отхлебывал из банки и рассматривал город, амфитеатром спускавшийся к гавани порта.

– Доброе утро! – поздоровался Иннокентий.

Шкипер оторвался от созерцания города и сфокусировал взгляд на Трибулкине. – Доброе, – прогудел он в ответ.

– Скажите, пожалуйста, а мачта не слишком высока? – почему-то спросил Иннокентий.

Шкипер с любопытством оглядел долговязую фигуру Трибулкина в строгом костюме с галстуком.

– Для океанской яхты в самый раз. Ну, и кроме того, она проходит под всеми важными мостами.

– А какие мосты важные?

– Для меня в мире есть три самых важных моста – Босфорский, Золотые ворота в Сан-Франциско и Харбор-Бридж в Сиднее.

Иннокентий помолчал, потом спросил:

– Далеко идете, если не секрет?

– Кругосветка, – сказал шкипер. – А ты перелазь сюда, – неожиданно предложил он. – Хочу спросить кое-что.

Борт яхты немного возвышался над уровнем пирса, но в кормовой части ограждающего леера не было, поэтому Трибулкин, поколебавшись, легко ступил с причала на деревянный декинг палубы и, минуя большой штурвал начищенной до блеска красноватой меди, оказался в кокпите. Шкипер показал на рундук против себя.

– Присаживайся.

Когда Иннокентий расположился, шкипер достал из упаковки банку и поставил перед ним на столик. В общем-то, Иннокентий никогда не пил с утра, но сейчас он с интересом взял банку и прочел затейливую надпись белым на зеленом фоне: «Very strong ale».

– Спасибо, – сказал Трибулкин, открыл банку, отсалютовал шкиперу и сделал небольшой глоток. Холодное, сладковато-терпкое, вяжущее язык, пиво казалось совсем не крепким и приятно освежало.

Шкипер в ответ тоже приподнял банку, сделал большой глоток, потом протянул широкую, твердую, как доска, ладонь.

– Филипп, – представился он. – Можно Фил.

– Иннокентий.

Он глотнул из банки, потом еще, достал пачку сигарет и спросил:

– Можно закурить, Фил?

Шкипер покосился на сигареты. – Спрячь, – сказал он и достал из раковины одну из трубок. – Попробуешь капитанского табака?

– С удовольствием, – сказал Иннокентий.

Филипп взял со столика нож, в котором оказалось множество приспособлений, достал из кисета щепотку табака, аккуратно набил и утрамбовал табак в трубке.

– Прошу, – сказал он, подавая трубку Трибулкину. – Черешневая, а табак я всегда покупаю в Марселе.

– Спасибо, – Иннокентий взял трубку, после нескольких неудачных попыток все-таки прикурил от длинной спички, затянулся и окутался облачком необычайно ароматного дыма. Он отхлебнул из банки, пыхнул трубкой и даже зажмурился от удовольствия. Ему совсем расхотелось идти на работу, потому что было необычайно хорошо сидеть вот так на яхте, беседовать со шкипером, слушать крики чаек и плеск волн, затягиваться ароматным дымом и по глотку пить холодный крепкий эль.