Алла Геленидзе - Истории моих друзей

– Да, конечно, – я с тоской посмотрела на свою потертую во всех мыслимых и немыслимых местах сумку, которую собиралась на днях заменить. – Конечно, мамочка, все сделаю, все куплю и в следующие выходные приеду тебя навестить.

– Я жду тебя, дорогая.

– Пока, мама.

08.08.08 – дата, которую грузины не забудут никогда. Я в тот день дежурила в кардиологическом отделении одной из больниц Тбилиси. Раненые поступали постоянно, и основной «удар» приняли на себя хирурги, но, по большому счету, медики всех специализаций работали на пределе.

Поздно ночью к нам привезли совсем молоденького призывника с осколком в сердце. Состояние поступившего было крайне тяжелое, ранение неоперабельное, просто удивительно, что он не только дышал, но и сохранял ясное сознание.

Назначив раненому большую дозу обезболивающего, я присела к кровати и взяла парня за руку. Мальчик улыбнулся мне и что-то прошептал. Я придвинулась вплотную и тихо спросила:

– Ты хочешь что-то сказать?

Он кивнул:

– Рассказать…

– Ладно, расскажи, только не напрягайся сильно…

– Ничего, вы только не смейтесь надо мной…

– Нет, что ты, я слушаю…

*

Солдатик вздохнул и шепотом, прерываясь, чтобы перевести дух, начал свой рассказ:

– Рано утром нас подняли по тревоге, объяснили только, что начался конфликт с сепаратистской Ю. Осетией, и что для восстановления правопорядка часть перебрасывают туда. Мы погрузились в Тойоты с открытым кузовом…

Раненый поперхнулся и стал жадно глотать воздух. Я молча гладила его по голове. Успокоившись, парень продолжил:

– Не помню, сколько нас было в машине… может быть, человек семь… неважно. Вот… Наша маленькая колонна подходила к Цхинвали. Слышались выстрелы, потом недалеко прогремел один взрыв и сразу же, совсем близко, – второй. На несколько минут все оглохли. У ребят были испуганные лица. Командир крикнул свернуть вправо. Водитель резко повернул машину, и мы оказались на какой-то улочке.

Странно, но там не стреляли, тишина стояла невообразимая. Солнце светило ярко-ярко, я никогда не видел, чтобы солнце было таким ярким. По краям дороги в два ряда выстроились небольшие домики с палисадниками. Такие… как вам сказать, не то чтобы красивые… но… такие милые, что сердце сразу успокоилось. Мы медленно ехали по улице, высматривая кого-нибудь из жителей.

Вдруг в одном из дворов показалась девушка. Она была такая легкая, такая светлая, такая веселая… Водитель остановил машину. Командир, тихо приказав мне подойти к девушке и осторожно выяснить обстановку, добавил еще тише:

– Всем улыбаться!

Парни сразу заулыбались девушке. Я медленно вылез из машины, еще шире улыбнулся красавице и пошел к забору.

– Не напугай, – сквозь улыбку, вполголоса сказал командир.

Девушка, звонко смеясь, уже подбежала к калитке. Я тоже подошел и, заразившись ее смехом, стал хохотать. Насмеявшись, мы улыбнулись друг другу.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте.

– Это дорога на Цхинвали?

– Нет, на Нью—Йорк, – девушка, довольная свой шуткой, еще посмеялась, а потом ответила, – конечно на Цхинвали. Вы что, заблудились?

– Нет. Вы, главное, не бойтесь, – я во весь рот улыбнулся девушке.

– А я и не боюсь. Чего мне бояться? – с удивлением ответила она.

– Конечно нечего… Это я так, просто сказал… У вас все хорошо? – осторожно спросил я.

– Да, – ответила она.

– А где все… домочадцы?

– На работе, а у меня выходной, – девушка вновь засмеялась и вдруг спросила, – у вас что, учения?

Я немного опешил:

– Д-да… учения.

– Если хотите отдохнуть, заходите во двор, – девушка сделала шаг в сторону, помахала ребятам и, смеясь, крикнула, – если хотите отдохнуть, заходите во двор.

Мои друзья повыскакивали из машины и, войдя во двор с шутками и прибаутками, толкая друг друга, направились к раскидистому дереву.

Я стоял как зачарованный, смотря, как ребята, переговариваясь с новой подругой, располагаются в тени чинара. Почувствовав мой взгляд, хозяйка повернулась и знаками стала предлагать войти. Но я так был ею очарован, что не мог даже пошевелиться. Тогда она, хохоча, подбежала к калитке и со словами: «Что с тобой, парень? Пойдем!» – схватилась за рукав гимнастерки.

Почувствовав, что от нахлынувших чувств сердце может остановиться, я набрался храбрости и, улыбаясь, сказал:

– Я люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя. Пойдем к ребятам.

– Пошли…

Но в это время командир крикнул: