Артур Бонд - Клинч за жизнь

Пчелоед точил зуб на своего одноклассника не первый год. Ещё бы: в то время как староста шел по головам и унижался ради лучшей оценки, Викентий хорошо учился без особого энтузиазма. Однако, несмотря на всю желчь, которая в нём копилась, Пчелоед не мог избить Вику среди белого дня. Он слишком боялся влияния Кривоносовой. Поэтому и началась травля, с провокациями, издёвками, подколами, а иногда и массовым бойкотом. Пчелоед был настолько изощрён в своих пытках, что даже подговорил всех одноклассников избегать Краснозубого, как прокаженного. Долго идея не протянула, но представьте, каково было Викентию! Я уверен, каждый из вас сталкивался, а, возможно, и затевал подобные забавы над не вписавшимся в коллектив меланхоликом.

«Надо бы с ним разобраться», – говорил Пчелоед своему однокласснику, а также лучшему другу по кличке «Шарпей». Изначально его прозвище пошло от внешности (широкий нос, маленькие уши), но, с какой стороны ни посмотри, такая кличка подходила парню как нельзя лучше. Об этом можно было судить хотя бы по его дружбе с Пчелоедом, которая больше напоминала отношения между хозяином и его питомцем. Такой пёс был полезен старосте класса: ведь только Шарпей не боялся лаять на преподавателей, кусать старших или писать исподтишка на чей-то ковёр. В знак благодарности Пчелоед помог ему найти девушку и окончить школу с парой четвёрок в аттестате.

Итак, если Пчелоед отличался хитростью, а Викентий – загадочностью, то Шарпей был прост, как две копейки. Единственное, чем запомнился одноклассникам этот персонаж, был его смех, пропитанный тупостью, и коронная фраза: «Я – дурак».

Надеюсь, теперь вы понимаете, как отреагировал такой человек на предложение «разобраться» с Викентием. Цепной пёс услышал команду, и реакция последовала незамедлительно. После урока физкультуры Шарпей затолкал Викентия в раздевалку и, прижав к стене, начал разговор, больше похожий на допрос с пристрастием:

– Ты, это, чё в баскетбол с нами не играешь? Ты чё, думаешь, раз мать училка, то пятак по физре так и так выйдет? Кривоносова прикроет или как? – сказал Шарпей, акцентируя внимание на последнем предложении. Он рассмеялся, мельком взглянул на парней в раздевалке и продолжил:

– Ну чё?!

– Играть не умею, – ответил Викентий.

– Чё, чё?

– Я играть не умею… х-хорошо играть, как вы.

– Ты, Викусь, чё-то попутал, да? Я не пойму, мы тебе чё, недостойны как-то, или чё? Не такие мы, а? – за этими словами последовал фирменный смешок, и Шарпей резко толкнул Викентия, который спиной врезался в металлическую напольную вешалку.

Мальчик попытался сбежать, но задел агрессора плечом. Шарпей ухватился за возможность потасовки и симулировал тяжелое падение. Такого эффекта Викентий не ожидал, и, вместо того, чтобы скрыться или атаковать, он оцепенел от страха.

– О-ооо! Так вот ты значит как, да? – сказал Шарпей, ухмыляясь ещё сильнее. Он выпрямился, толкнул Викентия и стал бить его по лицу. Никто не встревал. Даже когда Викентий свернулся в позе зародыша, а Шарпей склонился над ним с кулаками. Даже когда Викентий заплакал и тихо спрашивал: «Зачем?», а его ухмыляющийся противник кричал: «Ты так, да? Так, да?!». Даже тогда никто не встревал.

Шоу одного боксёра (Шарпей, несмотря на хлипкое телосложение, с детства ходил в секцию бокса) завершилось, как только зрители стали покидать помещение. Последним вынесли «тренировочный снаряд». Вернее, не вынесли, а он сам ушел домой. В этот день Викентий впервые прогулял уроки.

От произошедшего мальчик оправился только к вечеру, когда с работы должна была прийти мать. Гордость не позволяла ему прятаться под женской юбкой, поэтому он думал, как замаскировать синяк под глазом и царапины на красивом, пока ещё прямом, носу. Спрятать раны от дотошной матери у него не получилось. Назревал серьёзный разговор.

– Мальчик мой, мальчик мой, – сказала Наталья Максимовна со слезами на глазах, – бедненький мой… скажи только, что за изверг это сделал? Ты поэтому сбежал с уроков, да? Подожди, Вика, ты обработал раны? А лёд приложил? Ой, да что же я тебя-то спрашиваю.

Викентий не произнёс ни слова и тем самым выиграл немного времени. Пока мать впопыхах искала аптечку и раскалывала лёд из холодильника с неисправной дверцей, мальчик успел придумать убедительную (как ему казалось) отговорку.

– Спирт кончился, – сказала Наталья Максимовна, стоя с открытой бутылкой водки в одной руке и пакетиком со льдом в другой, – хорошо ещё, что водка есть. Правильная мысль мне пришла: пусть мы не пьём, но выливать-то всё равно жалко. Видишь, пригодилась.