Николай Коняев - Лилии (сборник)

– Да куда ей на восьмом месяце бруснику собирать?

– Наберем… – сказал из комнаты Великанов. – А ты, Сергеевна, чего со мной-то не здороваешься? Или Шурка не пускает?

– Да я на минутку только забежала… – сказала Вера Сергеевна. – Я и не знала, что ты дома.

И, посмотрев на Шуру, заглянула в большую комнату.

Василий Егорович за письменным столом у окна сидел, и на тарелке перед ним лежали серые осиные гнезда.

Великанов ломал гнезда над столовой ложкой, а потом растирал в пыльцу и завертывал эту серую пыль в хлебный мякиш.

– Зубы болят? – спросила Вера Сергеевна.

– Всю ночь не спал… Совсем замучили…

– К зубному тебе надо…

– Так в райцентр ведь за день не обернешься… – вздохнул Василий Егорович. – Сама говоришь, что брусника поспела, когда же идти за ней?

– Да, теперь с любой болячкой в райцентр надо ехать… – сочувственно вздохнула Вера Сергеевна, но тут же легко улыбнулась. – А что, Василий, если бы тебе, когда мы по распределению прихали сюда в поселок работать, сказали бы, что ты осинными гнездами зубы лечить будешь, поверил бы?

– Так и ты бы не поверила, что по иконам бродить пойдешь… – улыбнулся и Василий Егорович. – Эх, Веруха-Веруха… Совсем мы тут стариками стали… А ведь давно ли еще на танцы с тобой бегали?

– Ты Вася, шаль-то не вспоминай всякую… – раздался из кухни Шурин голос. – И ты, Вера, не забывай, свой пенсионный возраст…

– С тобою забудешь, Шура… – недовольно проговорил Великанов. – А куда ты, Вера, ягоды-то на озеро ходила брать? К старым вырубкам?

– Не… На Игумновой топи была…

– Это там ты и медведя видела? – Василий Егорович потянулся, взял с подоконника лесхозовскую карту и развернул ее, отыскивая лесное озеро. – Здесь что ли?

– Ага… Вот тут на берегу лесовоз с выбитыми стеклами стоит… А медведь с другой стороны озера и вышел…

– Это он со стороны Чащобы пришел… – задумчиво сказал Василий Егорович, глядя на карту. – Не очень и далеко получается.

Вера Сергеевна еще водила почерневшим от ягод пальцем по карте, а сама уже почувствовала, что зря она это рассказывает, поняла, что Василий Егорович – все-таки сорок лет в одной школе проработали, тридцать лет в одном доме бок о бок прожили! – как-то нехорошо задумался.

– Да ты что, Вася? – спросила она, глядя соседу прямо в глаза. – Чего надумал-то?

Василий Егорович – точь-в-точь как в школе, когда она напирала на него! – не сразу ответил.

– Видишь, Сергеевна… – сказал он, отводя глаза.

– У зятя-то лицензия на медведя взята… А куда за ним ехать, не знает… Вот я и подумал…

– Да ты что, Василий Егорович?! – возмутилась Вера Сергеевна. – Я же не для этого рассказывала…

– Ну не ты, другой бы кто рассказал… – сказал Великанов, стараясь не смотреть на Веру Сергеевну.

– Но ведь рассказала-то я… – Вера Сергеевна возвысила голос и он предательски задрожал. – Нет, Вася… Нет! Я не согласна!!!

– Совсем ты Верка, как Николая Петровича не стало, с ума съехала… – перебила ее Шура. – Чего ты медведями тут распоряжаешься? Это что, твой личный медведь, чтобы согласие у тебя спрашивать?! А ты, Василий, не слушай ее… Сейчас прямо и звони Игорю, пока он в другое место не уехал. Зинке вот-вот рожать, а он ведь не успокоится, пока медведя не сыщет…

Василий Егорович кивнул.

– Действительно, Вера… – примирительно сказал он. – Медведи в лесу живут… Права на них у всех одинаковые…

И он решительно взял мобильник. Начал набирать номер.

– Да как вы можете, так?!! – только и смогла выговорить Вера Сергеевна. – Да я…

Слезы хлынули из ее глаз, и она выбежала из великановской половины.

Чего в этот день делала Вера Сергеевна она и сама не помнила.

Вроде за водой на реку сбродила, потом затопила плиту, картошку вариться поставила.

Но все это не она, кто-то другой за нее делал, а мысли Веры Сергеевны жили там, на озерке, где, как на иконе в книжке, переваливаясь с боку на бок, бродил между елками медведь.

Уже когда стемнело за окнами, Вера Сергеевна села к столу, на котором распущенная брусника сохла, начала перебирать ягоды.

Слышно было, как за стеной включили Великановы телевизор, но что смотрели, не разобрать было. Зато телефонные звонки Вера Сергеевна хорошо слышала. Раза три звонили и все по межгороду.

Катились пунцовые ягоды, падали в тарелку, оставляя на полотенце налипший лесной мусор, а порой вспыхивали в электрическом свете, слезинкой.