КАТЯ ЧЕ - СМЕРТИ НЕТ

Последнее финальной кодой вырвалось наружу, когда Марта вошла на кухню, успев перед этим привести себя в порядок – что-то там наколдовать с растяжками, подтяжками, вдохами и выдохами, с холодной и тёплой водой, с разными кремами, масками и красками, после чего, по её мнению, лицо можно было выводить в свет без опасения потерять. Лицо, укреплённое конкретными чертами, обрамлённое причёской, такое, что увидишь и оставишь в памяти, – сотни крючков и у каждого перед глазами свой образ. Хоть Губка Боб, хоть белокурая невинная Эн, хоть страус Эму. Хорошо, давайте на этот раз будет полногрудая рыжая бесстыжая с вьющимися выше ушей локонами, острыми скулами, острым носиком, ясными глазами и подвижным ртом, то и дело усмехающимся правым уголком. Впрочем, усмехаться в ней могло всё – от бровей до кончиков пальцев. Всё – чтобы суметь ответить на любую внезапность. Всё – чтобы найтись, когда понадобится. Если подведёт чувство такта, то будет хотя бы тактика. Что для этого приходилось проделывать мужчинам, Марта остерегалась даже представить – помыслишь, и увлечёт, и затянет, и вот уже подстригаешь бороду, всё топорщится, всё криво, дырка на носке, никуда не пойду, жизнь прошла зря… То, что мужчины могут просто оставаться в покое и довольстве, не допускалось ни в каком из вариантов – женщины не дремали. Или дремали по очереди. Конечно, у мужчин была ещё стратегия Благородного Мужа, в иные времена пользовалась популярностью – никаких Недремлющих Женщин и в помине при ней, но… Но она требовала ежедневной тренировки, времени на которую не было ни у кого, разве что у сеньора Долóреса. Тот же, по мнению Марты, зачастую манкировал этой стратегией, хотя мог бы. Что до остальных – остальные пусть живут, как умеют . Ещё раз: как умеют. Хорошо. Стираем из памяти страуса. Рыжую оставляем.

Сеньор Долóрес посмотрел, немного щурясь от утренней дымки, сделавшей вдруг комнату, а через неё и весь мир похожими на аквариум, но ничего не сказал. За окном проплывали сумрачные одиночки на свою будничную охоту, уже сейчас придумывая однообразно-оттяжные способы поглощения своего персонального мамонта на выходных. В противоположную сторону вели полусонных детей питать жидкой муниципальной кашкой, играть обгрызанными предыдущей детворой кубиками. За окном явно недоставало кубика солнца, что всегда сказывалось на настроении сеньора Долореса. Марта, не столь чувствительная к таким изменчивым материям, как погода, политика и коммунальные цены, терпела, не находя ничего увлекательного в нейронных забегах наперегонки: побузят, побузят и сами же забудут, едва наткнутся на новый раздражитель. Нет, жить рядом с сеньором Долоресом было бесконечно интересно, кто бы спорил, только вот за него жить она не подписывалась. Ей самой себя было с избытком.

Тоже молча – да не вопрос – поставила перед ним чайник со свежезаваренным улунским напитком: чай, мёд, молоко, конусообразную чашку с иероглифами на боку – не мой, там не грязь, там патина – не мыла из последних сил – и пошла к себе, уже по дороге совершенно забыв, о чём, собственно, хотела поговорить, кто, собственно… Марта любила детали. Марта любила детали и их понимание .

Кот сидел на обычном месте, пялился в окно и по мере приближения Марты лишь раз шевельнул ухом. Ещё один, и тебе доброе утро, солнышко. Солнышко был слишком увлечён приросшим к карнизу голубем, который со своими колыхающимися на ветру перьями, со своими зрачками, утопленным в янтарь, со своей цветастой цыганской шейкой выглядел невинным, аки актиния. Когти уже пульсировали вовсю, хвост напряжённо отстукивал срочное сообщение в центр, голова занималась когнитивными вопросами, время струилось параллельно, утренний свет расчёсывал его на невесомые пряди, будущее было слишком рядом, прошлое чересчур далеко, и не было никакого смысла в том, чтобы думать о них.

Стоп. Снято. Десятый дубль отрицания бытия вышел таким же паршивым, что и предыдущие. Было – не было. Словно считалочка. Словно счёт в банке. Смысла вообще нигде, кроме как на микро– и макроуровнях, не наблюдается, есть лишь умение и неумение жить. Умение принимать жизнь, осуществлять и прощаться с ней. Умение воспринимать и понимать. И освобождать других от своего понимания. И всё. Но до этого ещё репетировать и репетировать, – мы переросли, но не доросли, поэтому вновь получилось привычно, по-человечески, бессмысленно – с прошлым, будущим и котом. Вечером ожидались гости, спасибо сеньору Д.