Тадэуш Мотас - Кое-что о прошлом, будущем и настоящем

– Не, давай че-нибудь импортное.

– Импортного не держим-с.

– Тогда вруби приемник.

– По «Маяку» Зыкину с Кобзоном?

– Нет, зачем же «с Кобзоном». Серега на секунду задумался. Поляков на “длинных” еще не поймать. Тогда давай на «средние» и гони через всю шкалу. Так, дальше, еще, еще… – бодро командовал он, почувствовав себя в родной стихии. О, стоп!

«Мит,с мюзик бис ин дер фрюен морген!» – раздался из колонок бодрый голос радиодиджея, вслед за которым визгливый голос солиста Би Джиз затянул хитовую «Трэджеди».

– Это че за хрень? – заинтересовался Кошкин.

– Радио Люксембург, программа «С музыкой до раннего утра!».

– И откуда ты все знаешь?

– Почаще надо ночное радио слушать!

– Ну, я по ночам другими вопросами занимаюсь, сечешь? – многозначительно намекнул Кошкин.

– Ага, я понял, на крестины позовешь?

– Типун тебе на язык, – переполошился Кот, – ей еще диплом получить надо.

– Ладно, давай еще по стакану и продолжим,– примирительно предложил Серега.

Подкрепившись, компания единомышленников продолжила кропотливую работу. Растущие стопки листков, исписанные расчетами, миллиметровки с графиками аккуратно складывались по двум распухающим папкам. Легкая зарубежная музыка из динамиков парила над этим воистину стоически-титаническим трудом, пока, наконец, не перешла в противное трескучее шипение – волна постепенно уходила…

… Ну, кажись все, абзац,– устало констатировал Серега, удовлетворенно потягиваясь и откидываясь на спинку стула,– утро, что ли, уже?

– Пожалуй, – Кот подошел к окну и резким движением отдернул плотные непрозрачные шторы.

Столб яркого майского утра, пробив темноту монашеского затворничества, ударил в стеклянные дверцы шкафа и, отразившись от хрустальной вазы, раскололся мелкими цветными брызгами, расплескавшимися по всей комнате.

– Ух, ты-ы-ы… – восхищенно протянул Серега. Жить – хорошо!

– А хорошо жить – еще лучше,– многозначительно провозгласил Кошкин.

– Это ты насчет чего?

– Это я насчет того, что если ты перестанешь дерзить старшим, а будешь крепче держаться за их пушистый хвост – они возьмут тебя с собой.

– Это куда же?

Кот загадочно помолчав, сосредоточенно заходил из угла в угол. Было видно: то, что сейчас предстояло услышать Куперману, чрезвычайно важно и неординарно.

– За кордон.

– С какого перепугу?

– Наивняк, – Виктор снисходительно улыбнулся.

– Виктор, перестаньте говорить загадками, Вы меня изводите, – с наигранной жеманностью проворковал Серега.

– Короче, «Склихасовский», слушай сюда, – Кот принял строгую позу доцента на кафедре перед студенческой аудиторией. Ты куда этим летом собираешься на практику?

– Куда Родина-мать позовет.

– Да-да, именно такие, как ты, и погибали первыми «в годину тяжких испытаний», – задумчиво произнес Виктор, как будто что-то припоминая.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что большинство своих пасынков она позовет в стройотряды, работать на цементно-бетонном комбинате в Красноярском крае, территории гнуса и комаров.

– А меньшинство любимых детей?

– Поедет за границу на учебно-производственную практику.

– И сколько же таких счастливчиков набирается?

– Набирается 10 человек и ты, благодаря мне, в их числе.

Серега, пораженный таким неожиданным известием, ошалело смотрел на стены комнаты в разноцветных пятнах. Жизнь явно заиграла новыми красками.

– А кто еще едет?

– По два человека с АП*, АТ*, АД*. Ну и так по мелочи – по человечку с «экономики» и «мостов».

– А с ОД* только мы?

– Нет, еще двое, но они едут в составе другой группы в Чехословакию.

– А мы тогда куда?

– В страну теплого моря, сладкого винограда и горячих женщин!

– В Грузию что ли, – не найдя ничего лучшего, ляпнул Серега.

– Эх ты, крестьянин, тебе же сказали. За кордон, – засмеялся Витька и, выдержав томительную паузу, добавил – в Болгарию!

– Почему в Болгарию? – растерянно спросил окончательно сраженный Куперман.

– Темнота, – Кот торжествовал, – потому что именно в Болгарии, в городе Русе, находится Высшая техническая школа – и она же побратим наших «Мудей». Но сначала они приедут к нам. И это лучше, – развивал свою мысль Кошкин, начальственно расхаживая по комнате, – познакомимся, прощупаем почву, узнаем: что к чему и что почем. У тебя, кстати, загранпаспорт есть?

– Шутить изволите, Ваше благородие, – отозвался Куперман, постепенно приходя в себя и все еще не веря в реальность происходящего.