Галина Врублевская - Еще один шанс

В купе поезда дальнего следования я оказалась одна. В это время года, на исходе осени, люди предпочитают сидеть дома, но мое путешествие было вынужденным. Оскверненная любовь, порушенная семья, разбитая жизнь – все это, вместе взятое, подтолкнуло меня в дорогу. Куда я еду? Зачем? Колеса вагона ритмично постукивают на стыках рельсов: «Од-на, од-на, одна-на-на».

Мой неподвижный взгляд застыл на темном стекле – ночь. В полумраке вагонного освещения окно отражает мое собственное лицо: едва обозначенные штрихами нос и губы, и глаза, подернутые дымкой печали. Глаза у меня разного цвета – один карий, другой зеленый, и в юности меня расстраивало это несоответствие, казалось, все обращают внимание, смеются. Я где-то читала, что по глазам можно определить характер и даже предсказать судьбу, но в мистические бредни не верю. Мой единственный спутник – новый чемодан на колесиках – при каждом толчке откатывается от столика: я поленилась его убрать в рундук под сидение, благо еду одна. Я встаю, и вынув из наружного отделения все необходимое мне в дороге, убираю чемодан на место. Так-то лучше, спи, дружок. Я раскладываю постель, переодеваюсь в спортивный костюм и вытягиваюсь на полке, прикрываю глаза. Но спасительный сон не приходит ко мне – горестные думы мешают заснуть.

Разве я виновата в том, что случилось, что еду сейчас одна, неведомо куда? Но в который раз корю себя за выбор, сделанный почти двадцать лет назад. Я связала свою жизнь с этим негодяем, когда вокруг было столько хороших парней. И ведь все началось тоже в поезде. Тогда я ехала в плацкартном, а не в купе, как сейчас …

В поезде дальнего следования я еду впервые. Немного тревожно, но интересно ехать так далеко с незнакомыми мне людьми. Я уже закончила два курса института культуры, но меня впервые отпустила меня одну так далеко. Прежде я проводила свои каникулы на даче у бабушки с дедушкой. Не только летом, но и остальное время мама строго следит за мной. Я должна приходить домой не позже одиннадцати, знакомить ее с моими мальчиками и прочее, прочее. Поэтому я вообще сижу дома, и мальчиков у меня тоже нет. Да и кто обратит внимание на меня, незаметную мышку с хвостиком на затылке и выпуклым прыщавым лбом, даже не прикрытым челкой. Только когда кому-то нужны конспекты, вспоминают обо мне. Хорошо, что у меня появилась хоть одна подружка – с ней вместе мы готовимся к семинарам. Именно эта девочка, чьи родители живут у моря, и пригласила меня к себе.

Мое место на верхней полке. Я прижалась спиной к стенке вагона и, лежа на боку, исподволь поглядываю на своих попутчиков. На меня никто внимания не обращает. Старушка внизу наискосок от меня, как поезд тронулся, принялась махать спицами. Вообще, бабка немного чудаковатая. На ней связанные из разноцветных ниток пестрые вещи: юбка, длинная кофта и нелепая соломенная шляпка. Тоже, видать, самодельная. Что она вяжет, мне непонятно.

Пожилой мужчина, на полке под моей, сидит у окна, видно, дремлет: никаких движений. При посадке он помог мне убрать чемодан на багажную полку, но разговаривать нам было не о чем. Вид у него простовато-деревенский: белая, в полоску рубашка, застегнутая на все пуговицы, но галстука под воротником нет. Темный старомодный пиджак он сразу снял и повесил на вешалку. Вот он зашевелился, достал книгу, выложил на столик, склонился над ней – розоватая плешь светится сквозь редкие, гладко зачесанные волосы. Трудно себе представить более скучную внешность. Этот мужик похож на военрука в нашем институте. Может, он деревенский учитель?

Место на второй полке напротив пустует уже второй час, а жаль. При посадке шикарный парень, рост обалденный, как у баскетболиста, забросил на свое место какие-то мешки и коробки, и сразу куда-то исчез. Где же он?

Проводник, небрежно бренча стаканами, остановился у нашего купе. Поезд кинуло в сторону, брызнул кипяток на мою голую пятку, торчащую в проходе. Я ойкнула, вытаращив глаза от испуга, подтянула ногу под себя. Он замер, видно испугавшись моего вскрика, даже не извинился, невежа. Потом, стараясь больше не проливать, осторожно поставил стаканы на столик. «Учитель» поспешно убрал книгу, но старушка отрицательно мотнула головой. Я тоже отказалась. Распивать чаи в компании со старым занудой мне не хотелось, и я была еще не голодна. Проводник, держа в руках оставшиеся стаканы, повернулся к выходу и теперь чуть не столкнулся с нашим «баскетболистом». Тот как раз возвращался на свое место. Тоном, не терпящим возражений, он отдал приказ: