Софья Шавир - Вместе с веком. Мои воспоминания

Мне уже около девяти лет, а старшей сестре Симе семнадцать. Она влюблена в русского парня Лешу Веретенникова. Сестра меня любила, доверяла мне, и я стала у них почтальоном. Я носила записки от одного к другому. Местом их свиданий было кладбище. Оно было зеленое, всегда тихое, красивое и располагалось около железнодорожного вокзала. Роман этот продолжался уже более года. Записок их я не открывала и не читала, но одно из писем мне показалось заклеенным более тщательно и что-то меня толкнуло вскрыть его. Прочитав его, помню, присела на камне около какой-то могилы удивленная и испуганная. Леша писал: «…мы любим друг друга, но здесь у нас нет будущего. Твои родители никогда не согласятся на наш брак. Если ты наконец решилась на то, о чем мы много говорили, то давай действовать. Завтра в шесть утра отходит скорый поезд на Воронеж. Я с вещами буду ждать тебя на вокзале уже с пяти тридцати. Много вещей не бери, у меня есть деньги для начала жизни. Впереди у нас любовь и счастливая жизнь. Если ты любишь меня так, как я тебя, надеюсь, что ты решишься на этот шаг. Алексей.»

Интересно, что через столько лет я помню это письмо почти дословно. Письмо меня ошарашило. Долго я думала, как поступить. Не хотелось предавать сестру, но ещё больше не хотелось её потерять. Я беспокоилась за её будущее, жалела родителей и… решила показать письмо маме. Она прочла письмо и сказала спокойно: ты, Соня, не беспокойся. Только молчи! Ни звука ни кому! Ни о чем меня не спрашивай, я справлюсь сама.

Несмотря на все волнения я ночью крепко спала, а когда проснулась, увидела на соседней кровати рыдающую Симу. (Мы трое – Сима, Эмма и я имели одну спальню). Оказалось, что придя на вокзал, Сима узнала, что скорый поезд ушел полтора часа назад. Она опоздала. Наша предприимчивая мамочка во всем доме перевела часы назад. Призналась она в этом только несколько лет спустя, когда у Симы был уже новый роман и с евреем.

Семья наша считалась богатой и была уважаема. Дом из семи комнат, большой фруктовый сад, мануфактурный магазин. Раз в неделю на красивой повозке, запряженной парой лошадей, мама ездила на базар. Покупки делались крупные – по много фунтов и даже пудов. Все хранилось в хорошо оборудованном погребе. Там можно было найти всегда круглые, с красной корочкой, головки сыра, засоленные коровьи языки, головы сахара, мешки муки, бочки с засоленными арбузами, огурцами и многое другое. Мама была отличной хозяйкой и не умела покупать немножко. Бедняк всегда переплачивает – говорила она.

Время шло. К сожалению, не сохранились в памяти даты, помнятся лишь факты. Однажды, среди ночи всех разбудил громкий стук в дверь. Пришли люди в штатском, но с ордером на арест. Они описали все имеющееся в доме и сам дом, запретили что-либо выносить, как уже не принадлежащее нам, а папу арестовали и увели с собой. Утром мама увидела, что наш магазин тоже опечатан. Её заставили по акту сдавать всю имеющуюся в магазине мануфактуру. Рулоны шелка, бархата, сукна и других тканей измерялись и сбрасывались в контейнеры. Не один день мама работала с метром с утра и до вечера, и ей удалось за это время вынести за пазухой остатки некоторых материалов, кажется, целый чемодан.

Папа сидел в тюрьме шесть месяцев, свидания власти не разрешали. Потом объявили, что он высылается в город Тобольск сроком на пять лет, после которых не сможет жить в центральных городах России.

Когда будущих ссыльных, еще недавно достойных и уважаемых граждан, подвели к поезду, их окружила полиция и родным не разрешили с ними проститься. Это было ужасно! Мы все плакали, пытались подать отцу знак, но смогли увидеть его только на мгновенье. Бедный наш добрый милый папа!

Новая власть забрала у нас все. Через неделю мама сказала, что все мы едем туда, где будет папа. К тому времени уже родились Сара, Мотя и Петя и у мамы на руках было пятеро детей. Старшая сестра Сима в это время училась в институте в Воронеже. Там она встретилась со своим будущим мужем Евзоровым Залей. Он был высоким, красивым и, главное, евреем. Они поехали вместе с нами.

Помню наш убогий багаж – связанные в узлы подушки и одеяла, чайники, кастрюли и чемодан с остатками прежнего богатства. Ехали вначале поездом, а потом до Тобольска пароходом. Тобольск оказался маленьким городком, где люди не ведали о существовании железной дороги. Нижняя часть города располагалась на берегу могучего Иртыша и длинная деревянная лестница вела к верхнему городу. В конце лестницы стоял, окруженный толстыми цепями, памятник Ермаку. Тротуаров не было. На главных улицах для пешеходов были проложены доски. После дождя и ли таяния снега грязь была непролазная. Зимы суровые, 40-5- градусов.