Надежда Севостьянова - Кавалер Пепе

Я, конечно, не следил за её жизнью, но из болтовни Мигеля с дружками (по любви к сплетням никакие сеньоры не сравнятся с кабальеро) я знал, что она бросила своего принца. И только сейчас я понял, откуда в её глазах была тогда вселенская тоска. Она как будто чувствовала себя виноватой перед всем миром. А единственная её вина была в том, что не того она в мужья выбрала, может титул её ослепил. Но ведь это всё в прошлом, а печаль в глазах до сих пор.

Моё ретивое взыграло, когда они уселись в коляску к Мигелю. Я весь внутренне подобрался, замотал мордой, забил копытом, Мигель аж проснулся в миг. До него, конечно, не дошло, кто у него за спиной. Тем не менее, мы тронулись, мелодично зазвонили серебрянные колокольчики (у Мигеля они лучшие). Я старался везти драгоценную ношу бережно, без особой тряски.

О чём говорили наши сегодняшние пассажиры, мне было не слышно. Мы как раз выехали на довольно загруженную проезжую часть, слева был фонтан, справа проплыла та самая табачная фабрика, на которой когда-то работала Кармен, недалеко отсюда была и таверна, на столах которой она любила танцевать.

Вдруг прекрасная девушка на ходу соскочила из коляски и побежала, сама не зная куда (мне так показалось), хорошо, что в этот момент Мигель немного притормозил, а то бы могла быть катастрофа. Мигель остановил меня и тут же спутник беглянки бросился сломя голову догонять её. Издалека было видно, что он быстро её догнал, да и она не очень-то хотела убежать от него.

Они стояли, о чем-то энергично беседуя. Вдруг девушка обняла своего любимого мужчину и он замер в её объятиях. Потом он взял её лицо в свои ладони и стал целовать так страстно, что красавица резко отстранилась от него, ей было неудобно перед прохожими. Затем она обняла его за талию, он её за плечи. И они, тесно прижавшись друг к другу, вернулись к коляске. Мы двинулись дальше и всю дорогу до площади Испании они сидели молча, держа друг друга за руку.

Площадь Испании – самая красивая площадь в мире. Это абсолютно объективно. Если не верите, приезжайте и убедитесь в этом сами. Мы объезжали её по кругу, я каждый день по несколько раз здесь бываю и всё равно не могу равнодушно взирать на этот шедевр. Здесь нам предстояло расстаться. Если вы когда-нибудь теряли самое дорогое существо на свете (прости Консуэлла) и какое отчаяние вы при этом испытывали, вы поймёте мою тоску при виде удалявшегося от меня божественного существа.

* * *

В тот день всё было как обычно. Как всегда солнце и небо Севильи, неизменное и постоянное, как будто нет на свете ветров, бурь, ураганов, штормов, природных и человеческих. А они, тем не менее, были.

Когда мы добрались до места стоянки, я увидел толпу возничих, что-то обсуждавших. Мигель оставил меня у стены в тени и пошёл узнать, в чём дело. Вернувшись через некоторое время, он подошёл ко мне вплотную, обнял за холку, прижался щекой и тихо произнёс: «Ну вот и всё, Пепе, нет больше твоей принцессы. Ушла, не попрощавшись, по-английски. Она не для этого мира. Она для него слишком хороша.» Я не всё понимаю, что говорит Мигель, но я всё чувствую. Перед глазами возникла картинка: стройная, высокая, прекрасная девушка осторожно ступает по газону, разрытому лошадиными копытами и мыском изящной туфельки возвращает выщербинкам на траве положенный им вид. Это было во время конного поло, я видел это из окна своего денника. Это традиция, но ей, наверное, и в своей несчастливой и несуразной жизни хотелось всё упорядочить, быть примером для своих подданых. Но любви не было, а без любви она жить не могла.

Я обернулся на Консуэллу, вот и мне никогда не быть с ней. Везя очередную парочку туристов, я вдруг ощутил всю бессмысленность своего существования. Внезапно почувствовал такое отчаяние, взыграло ретивое и я рванул вперед с такой силой, что чуть не потерял Мигеля, который едва не вывалился из коляски. Я мчался, не разбирая дороги. Мигель со всей силы натягивал поводья, но меня понесло, всю свою силу я вложил в этот бег, мне вдруг показалось, что я скачу по зелёному цветущему лугу и не видно ни конца ни края. Но край наступил очень быстро. Я со всего маху врезался в барьер, который огораживал тротуар от проезжей части, колени подломились и я перевернувшись на спину, увидел полёт коляски в мою сторону, вместе с ней летел Мигель, пассажиров не было, они, наверное, вывалились раньше, может даже сами спрыгнули от испуга. Пару секунд я еще мог обозревать окружающую действительность, потом – темнота.