Николай Свительский - Чернобыль – полынь горькая

Антон, не вставая, дотягивается до ветки, и на дерюжку падают красные яблоки.

– Это же малиновка! – Восторженно радуется Ядвига. Она берёт яблоко и поднеся к своему лицу гладит им свои губы. – А знаете ли вы, что этот сорт яблок существует уже более двухсот лет? Впервые их описал в 1845 году французский помолог Лерой. Другие предполагают, что малиновка – сеянец персидской яблони…

Видя растерянность нашу, Ядвига смеётся:

– Чтобы знать всё это, нужно учиться.

Сад наш отгорожен от сельской дороги забором из длинных струганых жердей. С дороги во двор сворачивает телега с запряжёнными парой лошадей. Это наш отец возвращается с колхозной конюшни. До чего же красивые кони!

Колхоз даёт отцу лошадей в благодарность за учёбу детей в сельской школе. Антон помогает распрягать коней. Отец поглаживает их холки, протягивает к бархатным губам на ладони корки хлеба. Кони нет-нет да и норовят ткнуться губами в его лицо, оставляя густую пену на белой полотняной рубашке.

Я подбегаю к отцу. Он берёт меня на руки и высоко поднимает над своей головой:

– Ну что, сынок, поедем завтра сено косить?

– Поедем! Поедем!

Громко и радостно кричу я, прижимаясь к широкой груди отца. Вижу как ласково улыбается мать, стоя на пороге возле открытой двери.

Косьба начинается рано утром. Ещё свежо и мне зябко, но на телеге много сена. Усаживая меня, отец укрывает ноги дерюжкой. Сено пахучее, от него идёт тепло.

Я смотрю, как отец и Антон медленно, враскорячку идя друг за другом, кладут влево от себя скошенную траву. Блещут шуршащими косами и широкие пустые полосы оголяют землю.

Перед сном Антон пообещал мне:

– Завтра мы с хлопцами поведём колхозных лошадей в ночное и я дам тебе посидеть на «Орлике».

Я долго не мог уснуть и хотел, чтобы скорее наступило утро. Проснулся от громкого ржания:

Орлик!

Перед тем, как выехать со двора, Антон сажает меня на Орлика. Придерживая уздечкой Орлика, поглаживает его вздрагивающую холку.

– Не бойся, он же родственник наш…

Я тоже глажу шёлковую гриву Орлика, смотрю на его смеющийся большой глаз.

– Видишь, он уже тебя признал, – говорит Антон и протягивает Орлику сухарик.

– Вот подрастёшь и сам будешь водить его в ночное.

От радости я наклоняюсь к гриве Орлика и целую.

– А что вы делаете в ночном? – спрашиваю Антона, когда он ссаживает меня с Орлика на землю.

– Разжигаем костёр, рассказываем всякие истории. Я люблю лежать на траве и смотреть в ночное небо, на звёзды – их там миллионы… а тишина такая, что слышен каждый шорох в траве. Иногда и громкий сап какой-нибудь лошади. Это значит, что к ней подкралась ласка.

– И заплетает в её гриве косички, – говорю я.

Антон удивлённо спрашивает:

– А ты от кого узнал про ласку?

– Я слышал как дядя Мурга жаловался дедушке, что на конюшне появилась ласка и заплетает косички в гривах лошадей… А зачем она это делает?

– А никто не знает. Она очень хитрая и шустрая. Люди рассказывают, что она прыгает на спину лошади и слизывает соль с её шеи. Если лошадь послушна её желанию, она окружает её лаской, заплетая косички. Но если лошадь сопротивляется, ласка её мучает и тогда у лошади начинается сап. Она мечется в стойле, бьёт копытами землю.

Сельские мальчишки постарше водили колхозных лошадей всё лето. И никаких сёдел, только уздечки!

Садились прямо на голую спину лошади и с криками, свистом неслись по убранному полю прямо к лугам. Большей радости нельзя было желать.

Возвращались из ночного с утренней росой. Матери выносили им парное молоко в глечиках.

Антон въезжает во двор, где я уже поджидаю Орлика. Я протягиваю Орлику ладонь с корочкой хлеба. Он аккуратно ухватывает её своими мягкими губами.

Я счастлив!

Как мне хочется, чтобы я скорее вырос, чтобы все увидели, как я сажусь на Орлика и со всеми мальчишками по широкой сельской улице мы скачем в ночное. Я даже метку сделал на дверях гвоздиком. Каждый день подхожу и прикладываю палочку к голове, чтобы она касалась метки.

Спрашиваю у дедушки:

– А что нужно делать, чтобы расти быстрее?

Дедушка смотрит на меня и усмехается в усы: