Мария Гарзийо - Бокал сангрии и паэлья

В этом вся ее суть. Она пренадлежит к категории меньшовских Тось, которые проживают всю жизнь с школьной любовью, купив сначала холодильник, в потом по мере накопления телевизор и прочие элементы роскоши. Я, если продожать сравнивать, предпочитаю роль Людмилы, которой надо все и сразу и побольше. Мое нынешнее «побольше» олицетворяет 23-летний сынок богатого папашки, Константин. Он кажется мне красивым с левого бока и обычным с правого. В анфас он средне-симпатичен. В целом, добыча вроде и ничего, хотя, учитывая, что встречаемся мы еще меньше месяца, определенные выводы делать рано. Вера, как и полагается, состоит замужем за Вовиком, которого когда-то давно ей за парту подсадила судьба. Он некрасив с обоих сторон, не богат, но душевен, романтичен и надежен. Для Веры он является живым воплощением пресловутой каменной стены.

– Ну, как чувствуешь себя в преддверье дня рождения? – интересуется подруга, потягивая свою безалкогольную мешанину.

– Да, как тут можно себя чувствовать, – выпускаю тяжелый вздох я, – На мой взгляд после восемнадцатилетия все последующие дни рождения вполне можно было бы отменить. От них с каждым годом все сильнее подванивает старостью.

– Нашлась старушка! Ты скажи лучше, как будешь праздновать? Твой тебя куда-нибудь зовет?

Боже мой, как меня корежит от этого личного местоимения. «Мой», «твой», плюшевых медвежат что ли в детсаде делим? Я далека от таких собственнических поползновений в отношении упомянутого Константина, потому предпочитаю, чтобы его просто величали по имени.

– Обещал сюрприз, – без особого энтузиазма признаюсь я. Нехватка этого самого энтузиазма в моем голосе объясняется отсутствием у меня к обсуждаемому индивиду глубоких и трепетных чувств и сомнением, что этим самым сюрпризом окажется спонтанная поездка в Венецию.

– Здорово! – из Веры так и прет недостающий мне элемент, – Мой мне один раз такой сюрприз устроил!

Опять этот «мой»! «Мой Додыр» выплевывает ассоциацию брезгливый мозг.

– Представляешь, прихожу я домой…

Когда Вера говорит о своем Додыре выражение лица у нее становится отрешенно сладостное, как у сосущего леденец ребенка олигафрена. Она уходит в нирвану и может прибывать там бесконечно, если не растормашить ее и не вернуть в реальность. Историю про ванну с лепестками роз на поверхности я слышу по крайней мере раз десятый. При первом прослушивании мне подумалось, что Вовик здорово придумал сэкономить на подарке. Прихватил на рынке вялые цветы. Распотрошил в воду, водрузил по краям по свечке и вот вам пожалуйста – романтики через край, жена на седьмом небе. Стоит, конечно, для большей точности присчитать пару латов на рижское шампанское. Но так или иначе выходит нерасточительно. На сей раз выслушивая восторженное бормотание осчастливленной таким малобюджетным образом подруги я задаюсь вопросом – а, может, я просто завидую? Ее вон всю прямо трясет от одного упоминания о своем ненаглядном Вовике. А я… А мне, как уже говорилось ранее, нужно все и сразу. А «все» подразумевает внешность, ум, материальное благосостояние, щедрость и дальше по бесконечно длинному списку. Короче, я максималистка. А нам, максималистам, нелегко приходится в этом несовершенном мире. Душевный полет Вероники обрывает звонок телефона. Хотя звонком это и не назовешь. Аппарат похмельным хриплым голосом канючит: «Бери трубку, жена, твой муж звонит!» И так сотню раз, пока медлительная жена, наконец, не добывает из недр сумки изнывающий Самсунг.

– Да, бусенька? – шелестит она в трубку, вызывая в моем организме очередной рвотный спазм.

Некоторые русские утверждают, что это тошнотное «бусенька» выходец из великого и могучего. Со всей ответственностью лингвиста заявляю – ничего подобного, не мог богатый русский язык зачать такого уродца. «Бусенька» произростает от латышского «buča» – «поцелуй». У меня когда-то был ухажер, который как-то обратился ко мне с на его взгляд должно быть ласковым «дай бусю». Мой желудок болезненно сжался, сдерживая мощный порыв опорожниться на столик, за которым мы сидели. А кулак зачесался от внутреннего позыва «дать», да покрепче, да прямо в глаз. Надо заметить, что это была последняя наша встреча.

– Ты приедешь за мной? Спасибо! Я со Светой в этом, как его…, – Вера поворачивается ко мне, беспомощно хлопая ресницами.

– «Оргазме», – подсказываю я. Она машинально повторяет в трубку.

Информация, судя по всему вызывает, у супруга бурную реакцию, и уже через секунду подруга грозит мне кулаком.

Читать дальше