Надежда Максимова - На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2

– И они живут здесь постоянно? – потрясенно прошептал мальчик. – Изо дня в день, каждую минуту видя и осязая все это вокруг?

Но особого времени на то, чтобы ужасаться и сопереживать, нашим героям не оставили.

– Стоять! – раздался громовой крик. – Руки за голову!

И в тот же миг, словно черти из коробочки, невесть откуда вдруг градом посыпались камуфлированные люди с автоматами и в черных масках.

Мальчиков швырнули к стене и весьма грубо обыскали.

– Кто такие? Имя? – требовательно рявкнул один из камуфлированных, сверкая сквозь прорези маски бешеными зрачками.

– Иван.

– Али.

– Кто такие? Документы!

* * *

– Как вы сами понимаете, – приветливо произнес зам. начальника РОВД в чине подполковника, – случай у нас с вами незаурядный.

Милицейский начальник был кругл лицом, улыбчив и внешне вполне добродушен. Но даже при его безукоризненной вежливости я, сидя на стуле перед его необъятным столом, чувствовал себя как разоблаченный агент вражеской разведки – пока вроде ничего страшного не происходит, но в перспективе…

Впрочем, пора представиться. Я – Артем Петров, радиофизик, кандидат наук. Не женат по призванию. В деньгах свободен.

Иван, задержанный сотрудниками ОМОНа в нехорошей квартире и подозреваемый то ли в употреблении, то ли в распространении наркотиков, – мой родной племянник. Его мать – моя младшая сестра, прислала парня на лето из Мурманска. Пусть, дескать, мальчик поживет в Москве, привыкнет к обстановке и поготовится к экзаменам…

Парню 14 лет, и поначалу он действительно показался мне толковым. Но, похоже, привыкать к реалиям столичной жизни он начал чересчур активно.

Али – 16-летний студент МГУ. Родом из Узбекистана. Иван познакомился с ним в первую же неделю пребывания в гостях. Я, в общем, не возражал, так как восточный искатель университетских знаний производил самое выигрышное впечатление: умен, выдержан, тактичен… А главное – чувствовалась в нем глубокая вера в собственные силы и какая-то солидность что ли…

И вот пожалуйста. Мальчишки – в «обезьяннике», а я – в кабинете руководства РОВД, и милицейский чин изощряется по отношению ко мне в каких-то психологических этюдах.

– Если бы вы знали, – вещал чин, – сколько очень приличных людей вот здесь, в этих стенах, с ужасом узнавали, что их милые и интеллигентные дети приобщились к употреблению наркотиков.

– Но…

– Все верно, – не дал перебить себя чин, – на ваших мальчиках следов употребления нет. Пока нет, – поднял он указательный палец. – Вены чистые, в крови никакой дряни не обнаружено… Но можете ли вы объяснить: что, собственно, они делали в той квартире? В квартире, где мы уже неделю караулим наркокурьера? И куда ни один нормальный человек добровольно не полезет?

– А сами они…

– Сами они бормочут что-то невразумительное, – вздохнул чин и, оттолкнувшись обеими ладонями от гладкой поверхности стола, поднялся. – Точнее, бормочет только ваш Иван. А второй – Али, если не ошибаюсь, – вообще хранит гордое молчание.

И это при том, что один из них родом из портового Мурманска. А второй – из Узбекистана, через который к нам, в столицу идет нешуточный наркотрафик.

Вы понимаете, чем это пахнет?

– Пока я понимаю только то, – я побоялся, что он снова не даст мне высказаться и чуть усилил голос, – что у вас нет никаких оснований считать, будто мальчики совершили что-либо противоправное. А значит их задержание незаконно. К тому же, Ивану еще только 14 лет, и возраста уголовной ответственности он не достиг.

Что же касается Али, то, как гражданин иностранного государства, он безусловно…

– Не надо, не надо, – милицейский чин энергично замахал на меня обеими ладошками. – Поверьте, уголовный кодекс я знаю. Причем не хуже вас. Речь не о том.

– Тогда о чем же?

– Вы смотрели когда-нибудь фильм «Чужой»?

Я удивился:

– Мы будем обсуждать мои пристрастия в кинематографе?

– Ни боже мой! – категорически отверг подполковник. – Просто есть в этом фильме страшненькая такая мысль: вот ты знаешь человека с детства, общаешься с ним, как с милым, интеллигентным и во всех отношениях приятным товарищем… А внутри у него уже сидит «чужой». Который пожирает его изнутри до тех пор, пока не останется одна пустая оболочка.

Поверьте, наркотик – это тот же «чужой». И что он делает с людьми – не дай вам бог никогда узнать.

Я не о наказании ваших мальчиков говорю, тем более, что формальных оснований для наказания пока действительно нет. Я к вам взываю: обратите на них внимание. Сейчас, пока прозвенел только первый звоночек.